Лев Семашко. Манифест сферной демократии как гармоничной демократии

Манифест сферной демократии: не-либеральныйпроект

(Опубликован в журнале «Телескоп», СПб, 2004, № 5)

Отклик на статью С.Исаева «Либералиссимусы наших дней» в журнале «Телескоп», 2004,4

Институт стратегических сферных (тетрасоциологических) исследований

Уважаемый г-н Исаев! Совершенно случайно в одном номере журнала «Телескоп», 2004, 4, встретились две наши статьи. При всем их различии они имеют точку пересечения – понятие гармонии. Совершенно случайно я обратил внимание на вторую часть (первая мне показалась не очень интересной) Вашей статьи, посвященной теории и практике либерализма в России. Прямо скажу – статья интересная, неординарная, но противоречивая и тем привлекающая внимание. Она написана для дискуссии и вызывает у меня желание поспорить, что я и делаю.

Можно сказать, что г-н Исаев создал свой, «научный», вариант «Манифеста либеральной демократии» начала нового века. Моим принципиальным ответом на него является мой (см. ниже) «Манифест сферной демократии», который я могу определить, по отношению к первому, как алиберальный, т.е. «не»либеральный, но не «анти»либеральный, манифест (подчеркиваю эту тонкость, которая прояснится ниже). Мне, надеюсь и г-ну Исаеву, а также читающей и думающей публике, будет интересно сравнить идейно принципиально разные, но равно демократические, манифесты. Общая платформа, которая нас объединяет и позволяет дискутировать, а не просто молча разойтись,- это демократия, ее признание и вера в нее как высшую политическую ценность. Однако, как известно, за 3 тысячи лет сменилось множество форм демократии. Какой ей быть в новом веке? Вот коренной вопрос нашей дискуссии. Г-н Исаев отвечает на него – либеральной и только либеральной, а я отвечаю – сферной и только сферной. Поскольку первая известна и практикуется около двух веков, а второй не было, нет, и не скоро пока предвидится (хотя в 1993 году в Петросовете я, как его депутат, создал первую фракцию «Сферной демократии»), постольку это спор между традиционной и инновационной парадигмами демократии. Общим между нами является и то, что мы подаем наши идейные «блюда» как дискуссионные, т.е. не претендующие на непререкаемую истину в последней инстанции и с попыткой юмора, чтобы хоть как-то сгладить тоску от бесплодных (на первый, поверхностный взгляд) и потому опостылевших (для непосвященных) дискуссий. Г-н Исаев использует стихи А.С.Пушкина, а я – шутки И.Ильфа из его записных книжек (Издательство «Художник РСФСР», Ленинград, 1970)[2]. Надеюсь, они будут восприняты адекватно, без обид. Первый вопрос читающему сие, думающему и ковыряющему в носу по этому случаю читателю: «Что вы испытываете, ковыряя в носу, наслаждение или тоску?»

Прежде чем предложить для читательского сравнения мой манифест, хочу высказать несколько предварительных суждений.

Есть два мотива, позитивный и негативный, побудившие меня вступить в эту дискуссию. Сначала о приятном. («Экстракт против мышей, бородавок и пота ног. Капля этого же экстракта, налитая в стакан воды, превращает его в водку, а две капли – в коньяк «три звездочки»»).Совершенно неожиданно г-н Исаев вводит в свою либеральную исповедь термин «гармония» и многократно его использует в разных либеральных вариациях, правда, его определения я не нашел у него. Я считаю понятие «социальной гармонии» ключевым в социальной философии нового века, выражающим его высшую ценность и цель и вбирающим в себя ценности свободы, демократии, справедливости, равенства, мира, гуманизма и т.п. Это понятие развивается в тетрасоциологии и является аксиологической опорой моего манифеста сферной демократии. Однако, я убежден, что гармония и либерализм – две вещи несовместные и покажу это далее. В то же время, использование этой социософской категории в тексте г-на Исаева я воспринял как знак трансформации либерализма в направлении к ценности гармонии, что очень радует меня и вдохновляет на дискуссию с либералами в хоть какой-то надежде на понимание.

Теперь о неприятном. («Все для похорон. Бюро «ВЕЧНОСТЬ»»). Несмотря на свои многочисленные заверения в дискуссионности своего материала, г-н Исаев твердо уверен, что есть одна единственная, вечная, научная и непререкаемая либерально-демократическая истина, которая не подлежит ни дискуссии, ни общественному одобрению и которая должна приниматься партией как «диктатура научной истины» и разрабатываться ее «жрецами». «Жрецы науки» («хо-хо, парниша») создают Единую Библию или Евангелие либерализма, которая не обсуждается, а только исполняется. До такого даже коммунисты не докатились. Вот и либерализм договорился до диктатуры, пусть не пролетариата, но истины, от которой недалеко и до диктатуры жрецов-либералов, к которой мы успешно идем. Вот славно-то будет: «либеральная диктатура!» (Как нам хочется диктатуры: если не пролетариата, то закона, или истины и т.д.). А жрецы науки остаются все равно жрецами – они ничем не лучше жрецов фундаментализма.

Очень похоже, что, на место научного коммунизма нам предлагают зрелый, научный либерализм («а это, товарищи, скульптура, называющаяся «Половая зрелость». Художественного значения не имеет»). Несмотря на весь опыт истории («когда я вырасту и овладею всей культурой человечества, я сделаюсь кассиршей»), автор сохранил наивную веру в какую-то абсолютную и непререкаемую социальную науку, которой никогда не было и не будет, но будут лишь относительно верные для какого-то периода социальные теории, к которым относится и либеральная, и марксистская, и тетрасоциологическая и любая другая идея. Можно сказать в определенном смысле, что история есть лишь бесконечный эксперимент по проверке социальных (научных и ненаучных) теорий. Этот эксперимент доказывает, что вечной научной теории нет («мне не нужна вечная игла для примуса, я не собираюсь жить вечно»). Есть более или менее истинные. Контовский позитивистский идеал божества непререкаемой науки, как известно, выродился в религию, в предмет веры, не имеющий отношения к науке. Тенденция к диктатуре и жречеству – это опасная тенденция к фундаментализму, несовместимая ни с либерализмом, ни с демократией вообще. Эта тенденция ведет к однопартийности, к признанию лишь одной партии «подлинно научной» и автоматическому отнесению всех других партий к «ненаучным». Такое уже было в России. Что из этого получилось тоже известно. Автор не понял относительной природы всякого социального знания, его непрерывного развития, в котором жемчужины вечной истины бывают крайне редкими и мелкими. Текст г-на Исаева также является картиной скорее идейной неразберихи («вакханалии» по его терминологии) и теоретического тупика либерализма, чем его «научной теории», на которую он претендует.

Две отмеченные принципиальные особенности либерального проекта г-на Исаева: стремление к гармонии частной собственности и диктатуре истины, совершенно несовместные с либерализмом, свидетельствуют только о вырождении этой идеи, о противоречиях, которые разрывают и губят ее окончательно. Время этой идеи прошло, она исчерпала себя, на ее основе никакой партии, тем более «нового типа», о чем мечтает г-н Исаев, построить в принципе невозможно, что доказал 15-ти летний опыт России. Но в манифесте г-на Исаева есть множество ценных частных наблюдений и суждений, он собрал высказывания самых видных российских либералов («лучшие бороды в стране собрались на спектакль», «собирайте кости своих друзей – это утиль») на некоторых из которых остановимся.

Либерализм и его следствия в России: критика и дискуссии

Прежде всего, что такое либерализм («пожаром признается всякое несчастье, происходящее от огня, какие бы причины его не вызвали») и чем он обернулся для России. Правильно сводя либерализм к частной собственности и ее свободе, г-н Исаев дает беспощадную критику его российского варианта («в Колоколамске жильцы выпороли жильца за то, что он не тушил свет в уборной»).

Основные пункты критики: российские либералы не знают никакой другой деятельности, кроме парламентской. Реального разделения властей нет, вся полнота власти – в руках одного человека. («До революции он был генеральской задницей. Революция его раскрепостила, и он начал самостоятельное существование»). У нас нет партии власти в ГосДуме, а есть большая группа попутчиков, осуществляющая управляемую демократию, которая лишила общество лидеров и цивилизованной оппозиции. Управляемую демократию, перерастающую в «либеральную автократию», легкую для государственного переворота и перерождения в диктатуру, создали кремлевские либералы во главе с В.Путиным («ангел –хранитель печати»). Они создали «жизнь на политическом вулкане», а стабильность – это иллюзия. Россия постепенно перестает быть демократическим государством и одновременно – «не перестает», так как демократии в России никогда не было и нельзя потерять то, чего нет. Либеральная модель российского общества трещит по швам, она была обречена на провал. Парадоксально, но все делается в соответствии с нашим либеральным законодательством и Конституцией. Вся наша либеральная экономика повязана черным рынком (и венком – добавим от себя, Л.С.). Внутрилиберальный диалог – это диалог слепого с глухим. Дискуссии подменяются шоу или тусовочной перебранкой. В этих спорах («на основе всесторонней и обоюдоострой склоки») рождается не истина, а взаимная ненависть. Ваучеризация, которую можно по разному оценивать, оказалась воровством, от «которого моментально выиграли крупнейшие деятели либеральной приватизации, а проиграло абсолютное большинство населения». Либералы «всего за несколько лет умудрились обмануть народ трижды: обесценение вкладов, ваучерная приватизация, дефолт». Плюс свобода предпринимательства в форме нагромождений финансовых пирамид при полном попустительстве либерального государства, которое всегда поддерживалось правыми либералами.

Г-н Исаев цитирует А.Чубайса («такой некультурный человек, что видел во сне бактерию в виде большой собаки»), который признался, что «реформаторы-либералы создали феномен олигархов, которые нанесли немало вреда» («всеми фибрами своих чемоданов они стремятся за границу»). Далее цитируется другой либерал А.Илларионов, который утверждает, что в России вообще нет либеральных партий, а СПС и «Яблоко» – это социалистические партии. Г-н Исаев констатирует полный разброд в либеральных понятиях и оценках (это медицинский факт разрухи в головах либерал-демократов – Л.С.). СПС и «Яблоко» не способны ни объединяться, ни обновляться, что проявили не только лидеры, но и рядовые члены партий. Г-н Исаев («оказался сыном святого») опровергает тех, кто считает либерализм в Россиии нелюбимым и/или ненужным. По его мнению, правда, не аргументированному, либерализм и нужен, и любим в России, нелюбимы же лишь «конкретные представители либеральной идеологии». («- Нам нужен социализм! – Да, но вы социализму не нужны»).

Общую необходимость либерализма в мире автор видит в «практических успехах либеральной экономики, обеспечившей реальность осуществления гражданских прав и свобод», забывая подчеркнуть, что он развивался более двух веков и не во всем мире, а только в его малой части, оставив нищими, за редким исключением, три континента: Азию, Африку и Латинскую Америку, а также Россию, несмотря на все богатство ее неисчислимых природных ресурсов. Да и внутри стран «развитого либерализма» рай создан далеко не для всех социальных групп, хотя те олигархи, в отличие от наших, научились серьезно «делиться» своей прибылью с народом. Это потолок либерализма, а современность требует выхода за его пределы, требует процветания не только для «золотого» либерального миллиарда («с трудом из трех золотых сделали один и получили за это бессрочные каторжные работы»), но и для пяти миллиардов нищих нелибералов. А вот эта историческая задача уже «не по зубам» одряхлевшему либерализму[3]. Задачу процветания он не мог решить на примере России, хотя все условия для этого у него были. Но России некого эксплуатировать. Поэтому либерализм в России породил 25 олигархов, обеспечил процветание примерно 20% населения, обсуживающих олигархов или как-то с ними связанных и оставил в нищете или с очень скромным достатком остальные 80% населения[4]. Почему же так получилось?

Г-н Исаев считает, что все дело в искажении либеральной идеи в России, в отсутствии «научного» либерализма», в идейном хаосе и разброде российских либералов: «все смешалось в идеологии российского (я думаю, не только! – Л.С.) либерал-демократизма». И авторский текст не избежал этого теоретического «смешения». Главным своим достоинством он считает разработку основ научного либерализма, хотя к ученым себя не относит («предел застенчивости: служитель, открывающий крышку рояля перед концертом, всю жизнь волнуется»). Он отгораживает научную теорию от идеологии и в то же время честно признается в своей идеологичности. («Теоретик пожарного дела. Стенгазета «Из огня да в полымя». Ходил с пожарными в театры. Учредил особую пожарную цензуру»). Он создает впечатление, что на излете либерализма, последнее, что ему не достает, после двух веков практики – так это науки. («Последний промысел. Отдавать пса в женихи»).

Какова же она, наука либерализма? В ее основу автор кладет наивное убеждение, «что жизнь человеческого общества очень проста, она подчиняется элементарным законам». Если она проста, так почему же до сих пор никем, включая г-на Исаева, не создана ее наука? Он еще не понял, что она не только очень проста, но и очень сложна одновременно. Когда он осознает эту, как и другую социальную диалектику, тогда у него появится основание, адекватная психология мышленияи моральное право браться за создание социальной науки и идеологии («я как коммерческий директор тоже отвечаю за идеологию»). Но посмотрим на его первые шаги в этом направлении. Начиная с определения термина «либерализм» («пожаром признается всякое несчастье, происшедшее от огня, какие бы причины его не вызывали»), автор, вслед за классиками либерализма, усматривает его суть в признании частной собственности, свободы и предпринимательства, создаваемых ею. Это синонимы либерализма. Из частной собственности, опять же вслед за классиками, он выводит такие следствия как «благо для всех», «социальная справедливость», «мир», «права человека», «равенство возможностей». Новшество, которое вводится автором – это «законы гармонии». В соответствии с «объективными законами гармонии» автор формулирует «пять научных аксиом», которые ведут к «гармонии» и «гармонизации» частной собственности и ее следствий («Больной моет ногу, чтоб пойти к врачу. Придя, он замечает, что вымыл не ту ногу»).

Здесь находится точка моего принципиального несогласия и противоречия с автором. Я считаю и далее попытаюсь доказать, что частная собственность, за исключением обогащения немногих, прежде всего олигархов, и защиты некоторых формальных прав человека, связанных со «священной и неприкосновенной» частной собственностью, ведет, в конечном счете, к прямо противоположным следствиям: к социальной дисгармонии, бедности населения, войнам, попранию прав бедных, неравенству возможностей. Более 10 лет печальной практики либерализма, т.е. господства частной собственности в России, доказали это со всей очевидностью всей стране и миру. Я делаю этот вывод не как марксист, потому что я им не являюсь, как не являюсь и сторонником либерализма. Я делаю этот вывод как последователь тетрасоциологии, которая полагает, что господство любой собственности – частной или государственной - в равной мере губительно, дисгармонично и никого не привело к желаемым следствиям «блага для всех», «социальной справедливости», «мира», «прав человека», «равенства возможностей» и т.п. Однако, либерализм значительно повысил их уровень в развитых странах капитализма по сравнению с прошлым, традиционным, доиндустриальным обществом. Но этого уже недостаточного для нового, постиндустриального общества. Только гармония противоположных форм собственности на основе гармонии новых, неизвестных ни марксизму, ни либерализму, сферных классов может обеспечить социальную гармонию новому обществу. Гармония никогда не была совместной ни с марксизмом, ни с либерализмом: может ли кто-нибудь привести пример «гармоничного» социализма, или «гармоничного» либерального капитализма? Социальная гармония возможна только в новом, постиндустриальном, сферном обществе и признается она только тетрасоциологией, которая, поэтому, равно дистанцирована и от марксизма, и от либерализма и от соответствующих им социальных конструкций.

Жреческая догма г-на Исаева («я не художник слова, я начальник»), что кроме научной теории либерального демократизма «других теорий в сферах политической, экономической и социальной жизни у науки для человечества нет» не выдерживает никакой критики. Марксизм претендовал быть всеобщей социальной наукой, но его научность жизнь ограничила только капиталистической экономикой. Либерализм претендует на столь же всеобщую науку, но жизнь ограничивает его научность только узкой, хотя и важной, экономической областью частного предпринимательства. До единого научного объяснения «всех сфер общественной жизни» им далеко. Эту попытку предпринимает тетрасоциология. Насколько она успешна и научна покажет время нового века. Что касается марксизма и либерализма, то время уже оценило их. С марксизмом история разобралась всем известным способом: крахом СССР и социалистической системы. Остановимся кратко на оценках либерализма, которые выставила ему российская история прошедшего десятилетия: «не нужен» и «не любим».

Либерализм, с его безусловно здоровой и экономически необходимой идеей частной собственности, конкуренции и предпринимательства, стал более или менее «нужным» и «любимым» лишь там, где он был уравновешен или силой государства, или мощью государственной собственности, которые ограничивают его олигархическую сущность и заставляют олигархов, в той или иной форме, существенно делиться своими прибылями. Никаких подобных противовесов и механизмов в России создано не было, поэтому он стал и не нужным, и не любимым, как явление, дискредитировав себя в глазах народа. Российский либерализм нужен только классу 25 рожденным им олигархов и любим только ими – это примерно 20 % населения. Российский либерализм показал, что, будучи ни чем не ограниченным, он проявляет свою истинную – олигархическую сущность, которая может породить лишь олигархическую демократию, попытки ограничить которую ведут к автократии и олигархической диктатуре. Современная российская история как раз погрязла сейчас в «разборках» с либерально рожденными олигархами («они ведут горестную жизнь плутов») и их «букетом» социальных «прелестей»: бедностью населения, разгулом преступности и терроризма, бесконечной чеченской войной, повальной коррумпированностью и т.п., грозящими если не гражданской войной, то расколом России. Вот плоды либеральной демократии.

Я понимаю, что российские либералы («ассоциация парикмахеров «Синяя борода»») такого не хотели, они хотели «как лучше, а получилось как всегда» («шляпами закидаем»). Либерализм проявил себя демократией только денег и богатства. Она не для бедных, которые поэтому голосуют либо против нее, либо вообще не голосуют. Государство, как и наша «демократия», по сути, также является олигархическим, служа ему, а не населению. Достаточно сравнить с какой легкостью и быстротой наше либеральное государство десять лет назад в процессе так называемой «приватизации»позволило разворовать до 80% государственной собственности и природных ресурсов на триллионы долларов с тем, с каким трудом и как мучительно долго оно «повышает» крошечные подачки нищему народу! Только сравните 70 рублевые пособия на ребенка с многомиллиардными ежегодными доходами олигархов («в погоне за длинным рублем попал под автобус писатель Графинский»), чтобы понять, КАКИМ является либеральное государство. Это государство повинно, по крайней мере, в четырехкратном обворовывании народа: сбережений в Сбербанке, в ваучерной приватизации, в дефолте и в финансовых пирамидах. Вот чем обернулась частная собственность и свобода предпринимательства для народа в исполнении либерального государства: обогащением олигархов и ограблением народа, которое «успешно-расширенно» воспроизводится до сих пор на полях бесконечно богатых природных ресурсов страны и не только на них.

Олигархи («не горит ли ваше имущество, когда вы сидите здесь в театре?»), которых так быстро вскормили российские либералы – это их единственное главное достижение за 15 лет. Если либеральная элита видит причину своей несостоятельности в президентском режиме, то его основные черты – безвластие, коррупция, казнокрадство, беззащитность и бесправие граждан, вопиющий разрыв между бедными и богатыми есть, как подчеркивает В.Костиков, «результат претворения в жизнь либеральной идеи». Он пишет далее: «для миллионов россиян демократия в исполнении либеральных политиков и олигархов оказалось дорогой к бедности, к бесправию и в конечном счете к разложению народной морали….Как можно назвать демократией систему, при которой покупается все – должности, власть, депутаты, суды, силовые структуры» (АиФ, 2004, 38). Вот вам, г-н Исаев, либеральная демократия. Если к этому добавить успешно воспроизводимую войну с Чечней и расширяющийся терроризм (а в мировом масштабе либеральные демократии непрерывно сопровождались и сопровождаются войнами всех калибров – от мировых до межнациональных и террористических), то ни одна из провозглашенных прелестей частной собственности в либеральном исполнении - «благо для всех», «социальная справедливость», «мир», «права человека», «равенство возможностей» - не была достигнута в России. В развитых либеральных странах они достигаются лишь частично и только за счет эксплуатации третьего мира. Но это другая тема и я не буду ее касаться здесь.

Г-н Исаев вращается в кругу старых либеральных истин. Он пытается вырваться из их плена через «гармонию», но не видит тех социальных классов, которые гармоничны и способны ее расширенно воспроизводить. Поэтому традиционный либерализм, при всей позитивности идеи частного предпринимательства, изжил себя, несостоятелен перед лицом новых исторических вызовов. Требуется новая парадигма демократии. Как пишет В.Костиков, «для восстановления демократии в России (и в мире – Л.С.) нужен новый проект. И в основе его должна лежать не абстрактная либеральная идея, а национальная солидарность» (там же), которая, по-моему, тождественна только социальной гармонии, чуждой либерализму. Новая парадигма демократии, построенная на социальной гармонии, подчиняющей себе и частную собственность, сбалансированную государственной, и рыночную экономику, контролируемую государством, и свободу накопления богатства, но не беспредельного, а ограниченного трудом и разумными, гармоничными потребностями предлагает тетрасоциология в Манифесте сферной демократии. Но данный проект признает священной и неприкосновенной только социальную гармонию, а не частную собственность: это качественно иной приоритет! Перед лицом социальной гармонии частная собственность лишается святости и неприкосновенности. Новая демократия должна служить не частной собственности, не деньгам, не олигархам, а социальной гармонии!

Прежде чем предложить наш манифест на суд читателя для сравнения с либеральным манифестом, я хочу отметить еще одну, может быть самую нужную идею г-на Исаева. Это идея просвещения, но не только и не столько традиционных идей либерализма и им подобных, сколько просвещения в области новых и конструктивных теорий, таких как тетрасоциология, соционика, социокибернетика, политическая психология и т.п. Правда, как почти везде, г-н Исаев противоречит и опровергает себя. Считая себя сторонником не новой и не старой, а «научно развивающейся» (??) либеральной идеи, он вместо просвещения разносит жреческие «пожелания и советы» что и как делать в разные либеральные и нелиберальные адреса («Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита?»). Мой манифест предназначен для тех демократов, в том числе либеральных, которые поняли, что прежние демократические теории изжили или изживают себя и требуется теоретический прорыв в новые парадигмы и проекты демократии, а также инновационное демократическое просвещение.

1.Прежние демократии – либеральные, социалистические, национальные, плюралистические – выполнив свою историческую миссию, исчерпали свой социальный и политический ресурс. Сейчас они находятся в непреодолимом кризисе и безвыходном тупике. Они были эффективны на разных этапах индустриального общества, в его отраслевом мире, который, обеспечивая экономический прогресс, одновременно шел и продолжает идти по пути социальной дисгармонии, неравенства, распада, противостояния и столкновения. Этот путь ставит мир на грань самоуничтожения от нарастающих внутренних противоречий и вызовов: терроризма, бедности, экологии, демографии, кризиса демократии и духовности/мировоззрения.

2. Новое, становящееся информационное общество и его новый, глобальный сферный мир все более зримо высвечивают свою вечную, наиболее фундаментальную, структуру – четыре сферы общественного воспроизводства: социальную, воспроизводящую людей (человеческий ресурс и капитал); информационную, воспроизводящую информационный ресурс и капитал; организационную, воспроизводящую организационный (политический, финансовый, юридический, управленческий, военный) ресурс и капитал; техническую (материальную, экономическую) воспроизводящую материальный ресурс и капитал. Эти ресурсы/капиталы равно необходимы обществу и каждому человеку, поэтому сферы их воспроизводящие являются также равно необходимыми. Сферы воспроизводства определяют сферную социальную структуру, которую составляют четыре сферных класса населения, различающиеся не по собственности или какому-либо другому частному стратификационному основанию, а по универсальному признаку основной воспроизводственной занятости в одной из сфер общества. Сферные классы, как и сами сферы, объективно равно необходимы, следовательно равны для общества, друг для друга. Рождающийся сферный мир информационного общества требует движения по принципиально иному пути социальной гармонии, который тождествен социальной справедливости. Объективный фундамент социальной гармонии составляет стремление сфер общества к балансу и равновесию, как оптимальному условию их существования. Общественную энергию социальной гармонии несут сферные классы населения, исключающие какой-либо антагонизм и способные существовать только во взаимоСОДЕЙСТВИИ, в партнерстве и сотрудничестве во имя социальной гармонии и справедливости. Колоссальная энергия социальной гармонии сферных классов до сих пор остается подспудной, скрытой, неизвестной, рассеянной и подавленной энергией дисгармонии антагонистических отраслевых классов/групп. Информационное общество объединяет всех людей, все классы/группы информацией и высвечивает его наиболее глубокую и фундаментальную социальную структуру – сферные классы. Глобальная информация помогает им осознать свою сферную общность и идентичность. Сферные классы столь же вечны в обществе, сколь вечно само общество. Они существовали и существуют всегда, но известными обществу они становятся только сейчас, в эпоху становления глобального информационного общества, и только в рамках определенной, тетрасоциологической теории (см. ниже), когда социальное знание о них становится необходимым новому обществу. Прежним обществам было достаточно знания о более частных и исторически преходящих группах и отраслевых классах, которые закрывали и скрывали под собой фундаментальные, непреходящие, но развивающиеся (хотя гораздо более медленно) сферные классы. Глобальному миру требуется глобальное знание о глобальных классах, какими являются только сферные классы. Знание о сферных классах нужно ему для того, чтобы выжить, гармонично и устойчиво развиваться дальше в будущей истории, успешно преодолеть нарастающие глобальные вызовы. Знание о сферных классах как новых исторических общностях и акторах нужно самим этим классам, для их самоидентификации, для их превращения из стихийных классов в себе в сознательные классы для себя, перестраивающие все сферы, в том числе демократию, для своей гармонии.

3. Становящийся сферный мир требует новой, сферной демократии, которая вырастает из плюралистической и либеральной демократии, качественно развивает ее и вбирает в себя достоинства прежних форм демократии. Есть три принципиальных отличия сферной демократии от предшествующих ее форм.

Первое отличие сферной демократии состоит в равном распределении власти между сферными классами или их представителями. Это значит, что все ветви власти (исполнительная, законодательная, судебная, президентская) должны быть организационно структурированы по сферам, а эти, сферные, структуры власти должны быть заполнены равным числом представителей от каждого сферного класса, выбираемых этим классом (или назначаемых из его числа). Равное распределение власти по принципу социальной/сферной принадлежности (или по сферной занятости, по сферным классам) неизвестно прежним демократиям. Этот принцип является наиболее универсальным и справедливым из всех других принципов: собственность, богатство, пол, нация, раса, образование, сословное происхождение и т.п. Поэтому сферная демократия является организационно-политическим фундаментом и инструментом для социальной гармонии. Сферная демократия опирается на фундамент местного самоуправления построенного по принципу всеобщего и постоянного участия населения в решении местных проблем.

Второе отличие сферной демократии состоит в принципиально новом понимании народа как источника демократической власти. Если в либеральной демократии народ индивидуализируется и сводится к равноправным личностям собственников; если в социалистической (коллективистской) демократии народ понимается как единое однородное целое; если в национальных демократиях народ сводится к отдельным нациям; если в плюралистических демократиях народ сводится к неопределенному множеству социальных групп/классов, то в идеологии сферной демократии народ понимается как единство четырех разных, но объективно равно необходимых сферных класса, охватывающих все население. Население охватывается сферными классами без исключения, ибо все люди, от рождения до смерти, воспроизводтсвенно заняты в сферах и не могут находиться вне них – они могут только переходить из одной в другую. Сферные классы включают населениеполностью, в том числе и несовершеннолетних детей от рождения до 18 лет. Сферная демократия включает детей в свою политическую систему через механизм избирательного права детей, исполняемого родителями. Прежние формы демократии исключали интересы детей из политического пространства. Ни одна из этих демократий не знала и не хотела признавать детей как избирателей в какой-либо форме и мере. Поэтому традиционные формы демократии были ограничены и ущербны. Исключая из народа почти четверть населения (такова примерно численность детей в среднем), лишая детей избирательного права, политически игнорируя их жизненные интересы, традиционные демократии были демократиями, в лучшем случае, лишь на три четверти, на 75%. Сферная демократия, первая, становится демократией полной, 100%-й. Только в этом случае демократия превращается в подлинно социальную и справедливую. Только сферная демократия преодолевает дискриминацию, нищету, эксплуатацию и отчуждение детей в обществе. Эта оценка была дана Специальной Сессией ООН по вопросам детства (май 2002), которая подчеркнула, что современное общество оставляет детей в «нищете, дискриминации и пренебрежении». Поэтому только в сферной демократии дети признаются равными со взрослыми участниками воспроизводственной занятости и равными членами сферных классов с равным избирательным правом, исполняемым их родителями. (Избирательное право детей политически реализует идеи Я.Корчака о равенстве детей и взрослых как граждан и как людей.) Только она утверждает приоритет интересов детства в обществе и только она обеспечивает высший приоритет государственным инвестициям в человеческий/социальный капитал. Поэтому массовое движение к сферной демократии начинается с движения к избирательному праву детей, которое приведет к самосознанию и самоидентификации сферных классов, к их превращению в самостоятельные социальные акторы (субъекты), которые, в свою очередь, создадут сферную организацию власти и обеспечат ее равное распределение между собой. Избирательное право детей реализует и национальную и глобальную идею приоритета и гармоничного развития детей. Ни одна нация, ни мир в целом не могут отказаться от детей, не могут не признать их своим будущим, которое создается сегодня, от качества которого зависит качество, в том числе жизнь и смерть будущих наций и мира в целом.

Третье отличие сферной демократии, вытекающее из первых двух, заключается в том, что она способна впервые в истории поставить в качестве высшей ценности и цели общественного развитиясоциальную гармонию сферных классов и сфер воспроизводства. Только сферная демократия, опираясь на объективное стремление сферных классов к гармонии и создавая ему адекватный политический механизм, может практически следовать этой высшей ценности и цели как постоянной системнойстратегии. Таковы главные достоинства сферной демократии, составляющие ее качественное отличие от прежних демократий. Но в то же время сферная демократия – это высший уровень плюралистической, либеральной и социальной демократии, который нацелен на социальную гармонию/справедливость и построен на равном распределении власти между сферными классами, на предоставлении детям избирательного права, на включении их в народ и на высшем приоритете государственного инвестирования в человеческий/социальный капитал.

4. Ни одна из современных демократических партий (либеральных, консервативных, социал-демократических и т.п.), стоящая на соответствующей идеологии, не отвечает требованиям сферной демократии. Традиционные партии выродились идеологически, так как выродились традиционные идеологии индустриального общества: они не адекватны требованиям глобального информационного общества и сферного мира. Сферной демократии требуются новые, сферные партии, которые социальную опору находят в сферных классах, а идеологически основаны на новых формах постплюралистического мировоззрения и идеологии. Первой их формой в новом веке стало тетрасоциологическое мировоззрение и идеология[5]. Это мировоззрение и идеология включают и модернизируют традиционные демократические ценности, подчиняя их приоритетной ценности социальной гармонии/справедливости. Сферные партии политически выражают интересы социальной гармонии и справедливости сферных классов, организуют их сотрудничество и партнерство. Только сферная демократия и ее партии способны преодолеть отчуждение социальных групп, поколений, полов, наций, рас и цивилизаций, а также между личностью и обществом, начав с преодоления отчуждения общества от детей и пренебрежения детей обществом.

5. Создать сферные партии может, по преимуществу, только молодежь в возрасте 18-35 лет, не отягощенная грузом отживших идеологий, вооруженная новым, тетрасоциологическим мировоззрением и активно продвигающая и реализующая избирательное право детей. Лозунгами молодежных партий сферной демократии станут: «Гармония, справедливость, свобода, равенство и братство», «Все люди принадлежат сферным классам!»,«Молодежь – двигатель сферной демократии», «Избирательное право детей – путь к сферной демократии, гармонии и процветанию!» и т.п..

6.В России, как и в других странах, качественно новыми политическими партиями, вооруженными системными, стратегическими и социально эффективными программами могут быть только партии сферной демократии с идеологией тетрасоциологического мировоззрения. Только сферная демократия и только сферные партии отвечают интересам и каждого народа и всего человечества, так как служат их гармонии и процветанию.

7. Научная идеология тетрасоциологического социо-философского мировоззрения, которую для краткости можно назвать «тетризм», построена на смене идеологических/мировоззренческих приоритетов или ценностей. Их смена соответствует глобальному и неотвратимому переходу человечества от индустриального к информационному и сферному обществу, т.е. обществу организованному не наотраслях или монополиях индустриального воспроизводства, а на их объединениях, или сферах. Тетрасоциологическое мировоззрение сохраняет в себе в качестве своих элементов некоторые аспекты прошлых идеологий и ценностей (в тои числе марксистской, либеральной и др.) Оно основано на историческом переходе следующих приоритетов/ценностей:

От плюрализма безмерного (без берегов) к постплюрализму, т.е. плюрализму с определенным числом измерений;

От отраслевой дисгармонии к сферной социальной гармонии, которая достижима не на уровне отраслей, а на уровне сфер общества и человека (каждый человек имеет те же сферы, что и общество, только в иных формах и масштабах);

От антагонистического и дисгармоничного глобализма транснациональных корпораций к гармоничному и партнерскому глобализму сферных классов;

От экономизма (приоритет экономики) к гуманизму (приоритет человека и социальной сферы);

От господства одной формы собственности (частной или государственной) к гармонии форм собственности;

От монотеизма к плюротеизму (признание всех форм религии равными перед единым Богом);

От индустриальных отраслевых классов к постиндустриальным сферным классам;

От отраслевой к сферной многопартийности, т.е. партий сферных, а не отраслевых классов;

От отраслевой к сферной демократии, представленной выше;

От международного монолингвизма к международному билингвизму (английский и эсперанто);

От мужского доминирования к гендерному равноправию, в том числе к равному участию женщин в управлении обществом;

От приоритета/доминирования старших поколений к приоритету молодежи, прежде всего интересов детей;

От избирательного права взрослых к избирательному праву детей.

8. С реализации последнего приоритета как наиболее понятного, простого и насущного начинается системный переход ко всем другим приоритетам соответствующей вертикали. (Несистемно, неравномерно и стихийно этот переход начался по ряду позиций уже давно, причем, в разных странах по-разному).

9. Перечисленные переходы приоритетов получили обоснование и более или менее детально проанализированы в тетрасоциологической теории, которая за 30 лет разработки представлена примерно в сотне публикаций автора, в том числе в следующих 8 монографиях:

10. Идейный итог этих работ воплощается в пяти открытиях тетрасоциологии, составляющих ее содержательное ядро, которое качественно отличает ее от традиционных идеологий марксизма, либерализма и т.п., сохраняя в себе многие их черты и объединяя их на новой идейной и ценностной основе. Открытия тетрасоциологии:

1.Сферных классов населения как акторов социальной гармонии, которые гармонизируют пропорции частной и государственной собственности на разных уровнях, что обеспечивает высшую социальную эффективность собственности и процветание всему населению, всем его группам,

2.Сферной демократии, основанной на сферных классах и являющейся основным инструментом достижения и поддержания социальной гармонии (более детально о ней смотреть выше),

3.Сферной социологической статистики, позволяющей количественно выражать, прогнозировать и регулировать меру социальной гармонии между разными общественными группами,

4.Сферной информационно-статистической технологии, доступной каждому гражданину для контроля, анализа, прогноза и регулирования социальной гармонии на всех социальных уровнях, начиная с индивида и семьи,

5.Сферной социокультурной технологии достижения и поддержания социальной гармонии.

Ничего подобного нет ни в марксизме, ни в либерализме, поэтому тетрасоциология (или тетризм) составляет их идеологическую и научную альтернативу. Она оценивает их как исторически необходимые и одновременно преходящие идеологии, достоинства которых синтезируютсяв следующей за ними (идущей им на смену) исторически необходимой, но также преходящей (лет через 100-200) тетристской (или тетрасоциологической, или сферной) идеологии.

(«Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком»).

к.ф.н., доцент, докторант кафедры политической психологии СПбГУ, директор общественного Института стратегических сферных (тетрасоциологических) исследований, член Международной социологической Ассоциации, Делегат Международного форума за культуру мира;

В 1990-1993 депутат Ленсовета/Петросовета, член Комиссии по семье и детству, в 1990-1997 основатель и президент Детского фонда им Ф.М.Достоевского в Санкт-Петербурге; участник двух Всемирных социологических конгрессов – в Австралии в 2002, и в Пекине в 2004.26 сентября 2004

[1] Имеются ввиду либеральные партии СПС и «Яблоко», проигравшие на выборах 2003 года

[2] Цитаты из И.Ильфа даются мной в тексте в скобках и в кавычках.

[3] «Концом истории» называет Френсис Фукуяма триумф либеральной демократии как «наилучшей политической оболочки» капитализма. Вот уж поистине: победить, чтобы умереть. Или: умереть, победив. А российские либералы пытаются реанимировать «конец истории» в многострадальной стране. Вместо этого гораздо полезней думать о новых, более жизнеспособных формах демократии для России, например, о сферной демократии.

[4] Академик Д.Львов в статье «Россияне умирают от экономических реформ» пишет: «За все годы реформ лучше стала жить лишь одна и без того обеспеченная группа населения – примерно 20% россиян. Доходы остальных 80%, напротив, упали». АиФ, 2004,24. Вот стратегия либерализма: богатые богатеют, бедные беднеют.

[5] Под идеологией в тетрасоциологическом мировоззрении понимается учение об общественных идеалах и ценностях сферных классов населения. Эта идеология является научной, так она выражает интересы всего населения, а не отдельных его групп.