| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
чрезмерно ужасающим был бы эффект любой человеческой попытки имитировать изумительный механизм Творца мироздания». |
Итак, ни бурная энергия юноши, ни его обширные познания в атеистической науке не позволяли Марксу подчиниться высшим авторитетам. Но где же найти выход для его незаурядной энергии, раз уж ярмо «устаревших» богов решительно сброшено? Маркс нашёл выход в задаче подчинения и обуздания всех модных «земных богов» секулярного Запада, включая Гегеля, Фейербаха, Сен-Симона, Прудона, Бакунина и особенно своих товарищей-коммунистов, которых некогда бывший ему другом поэт Гейне назвал «толпой безбожных богов-самозванцев»15.
ПРОМЕТЕЙ ИЛИ ЛЮЦИФЕР?
По окончании диссертации Маркс намеревался сделать карьеру университетского профессора. Преуспей он в своих планах, он получил бы неограниченную возможность доказывать своим студентам, что «самосознание человека» совпадает с его, Маркса, собственным. В этом случае вся его прометейская мощь иссякла бы в нарциссическом самолюбовании, а в мире было бы сейчас гораздо меньше смуты. Однако его план заполучить место в Боннском университете через приятеля по безбожию Бруно Бауэра (1809-1882) провалился, и наш «философ самосознания» вынужден был предаться журналистике.
Это поле деятельности обернулось для Маркса кладом. Во-первых, он быстро оценил тот факт, что журналист работает с более широкой, чем профессор, аудиторией для пропаганды своих идей. Во-вторых, обращенность к массовому читателю помогла ему осознать, что для победы над ненавистными ему богами нужны союзники, и что его потенциальные союзники – это не титаны ума, а простые рабочие, несущие бремя Индустриальной революции. И бывший поэт-романтик стал журналистом. Маркс понял, что ненавидящий богов Прометей Глиномаз нуждается в маске Прометея Благодетеля рода человеческого, и что Дьявол наиболее эффективен как гонимый светоносный Люцифер.
Прометей Светоносец как он изображён перед Центром Рокфеллера в Нью Йорке
Одним поколением моложе Франкенштейна, Маркс рос в ином политическом климате. Его старший современник созрел в годы политической реакции против всего, что напоминало о Наполеоне и Французской Революции. В этой атмосфере Франкенштейн был вынужден искать выхода богоборческому импульсу не в сфере политической деятельности, а в естественных науках.
Юность же Маркса, после успеха революции 1830 года во Франции, совпала с ростом радикальных политических течений, включая социализм. Неудивительно, что богоборческий порыв Маркса пошёл не на оживление трупов посредством естественных наук, а на создание нового человеческого общества с помощью наук политических и действий практических.
На арену политической борьбы Маркс вышел именно во время бурного роста новой общественной силы – класса индустриальных рабочих. Их-то он и решил оседлать, как лошадь, которая вытянула бы его на Олимп.
Воспользовавшись стремлением пролетариев к более справедливому распределению благ Промышленной революции, он предстал перед ними в виде современного Прометея Огненосца. Обещая им дар огня, он знал, что не он для них, а они для него будут таскать огонь у богов своими заскорузлыми руками. Ему нужен был не живительный огонь домашнего очага, тепла и света, а огонь для уничтожения старого мира и для обжига новой людской породы по его собственному гончарному пошибу.
Маркс вовремя сообразил, что было бы глупо объявить себя новым богом или хотя бы его пророком. Неудача социалистического пророка Сен-Симона (1760-1825) и его сподвижников подсказала, что современный атеистический ум нуждается в совершенно иной прелести. Поэтому Маркс взял из учения Сен-Симона одно «рациональное зерно», именно – его наукообразность, идею распространения непогрешимых и универсальных механических законов эпохи Просвещения на сферу человеческой деятельности. Ведь уже в 1829 году было объявлено, что «Новая наука, самая положительная из всех, заслуживающих это название, создана Сен-Симоном: это наука о человечестве, и ее метод тот же, что в астрономии и физике»16.
Отбросив «шелуху» христианской этики из доктрины Сен-Симона, Маркс решил прельстить человечество наукообразным «зерном» своей коммунистической доктрины. Как Франкенштейн, соединивший старую химеру алхимиков с новейшими достижениями в области электричества и гальванизма, Маркс «синтезировал» в своей доктрине романтический порыв к человеческому всемогуществу с идеей непогрешимости и абсолютности научного знания.
Результатом этого «синтеза» стал план разрушения старого человечества и создания нового; план, нашедший свое наиболее лаконичное и красноречивое выражение в «Коммунистическом Манифесте» 1848 года. С него-то и заварилась каша научной фантастики, которую человечество расхлёбывает по сей день. Манифест этот до сих пор для коммунистов – программа действий.
Помимо богоборческого прометейства и желания поставить науку себе на службу, некоторые другие черты роднят д-ра Маркса с д-ром Франкенштейном. Оба воспитывались в семьях, где влияние эпохи Просвещения было исключительно сильным. Оба отличались космополитизмом: Франкенштейн в силу своего швейцарского происхождения, Маркс как крещёный еврей. Выросшие в самой сердцевине западной цивилизации, они действовали на Рейне, во Франции, в Англии. Пройдя суровую школу немецкого образования, оба считали себя европейцами. Оба были щедро наделены талантами и способностями.
Важнее всего, пожалуй, то, что рвение к цели в обоих случаях привело их к отчуждению от своих семей и подчас граничило с болезненной одержимостью. Франкенштейн признается, что он работал как бы в «трансе», не замечал «очарования природы» и, в конце концов, «потерял душу и вкус ко всему, кроме единственной цели»17.
А отец Карла не переставал жаловаться на «глупое блуждание (сына) по всем отраслям знаний, глупое тяжкодумие при свете ночников». До самой смерти в 1838 году он не мог примириться с образом жизни сына и не мог принять «захирение в академическом балахоне со взлохмаченной шевелюрой» за перемену к лучшему по сравнению с его предшествующим «захирением за кружкой пива»18.
Но кое в чём Маркс сильно отличался от Франкенштейна. Одно из отличий состояло в том, что, хотя оба разделяли богоборческий импульс Прометея Демиурга, Маркс гораздо более был движим ненавистью к Богу и Его творению. Поэтому он больше заслуживает сравнения с падшим ангелом Люцифером, тем более, что ранее клялся в верности Христу. Франкенштейн же скорее похож на Адама, не удержавшегося от соблазна познания.
Онтологическая ненависть Маркса к миру делала его особенно безжалостным и жестоким. В то время как творческий проект Франкенштейна не требовал убийства ради добычи трупов для научного эксперимента, Маркс не только включил в свой план преднамеренное массовое убийство – через насильственную революцию, но и обосновал его «научной» необходимостью.
Другое отличие в том, что Маркс совершил грубую методологическую ошибку, которой Франкенштейну удалось избежать. Начиная свой научный эксперимент по созданию нового общества, он забыл, что это именно эксперимент и что как таковой может быть прекращён по воле учёного. Увы, гордыня Маркса заставила его забыть об этом непреложном правиле науки.
Хотя оба наших героя чрезвычайно преуспели в своих амбициях, успех Маркса оказался лишь посмертным. Зато история щедро приписала успех именно ему. Вожди коммунистических стран никогда не отрицали, что они старались претворить в жизнь именно его план. Я употребил здесь выражение «претворить в жизнь» как идиому, по привычке, а ведь уместнее было бы сказать «претворить в смерть». Как бы то ни было, наследники Маркса, казалось бы, выполнили обе задачи его проекта: 1) умертвив «старую» Россию, они обеспечили себя трупным материалом для дальнейших экспериментов; 2) и «оживили» этот труп в Чудовище гигантских размеров.
Это второе достижение достойно подвига Франкенштейна, и о нём стоит поговорить подробней. Прежде всего, каким бы гигантским и фантастическим оно ни казалось, это достижение так же сомнительно, как «виктория» Франкенштейна. Ведь при первом же взгляде на своё творение, Франкенштейн в ужасе бросился от него бежать: «...ибо чрезмерно ужасающим будет эффект любой человеческой попытки имитировать изумительный механизм Творца мироздания. Его успех испугает автора. Поражённый страхом, помчится он наутёк от своей гнусной стряпни. И будет надеяться, что малая искорка жизни, некогда раздутая им, потухнет сама собой, и человекоподобный урод рассыплется в прах...»19.
Доживи Маркс до того дня, когда его теория была претворена в «жизнь» в России, он, по всей вероятности, так же пустился бы наутёк, как и д-р Франкенштейн. Впрочем, многие из его последователей большевиков, некогда помогавших создать Урода коммунистической России, бежали от него не только из-за страха, но и боясь ответственности за него.
На этом сходство Маркса с горделивым, но благородным Франкенштейном кончается. После того как Чудовище внесло смерть в его собственную семью, Франкенштейн смело взял на себя ответственность за дело своих рук, точнее, за отродье своего ума. А вот последователи «гуманного» Маркса, в массе своей, не имели мужества признать своё участие в создании Чудовища и принять на себя долю ответственности за его преступления, даже когда сталинские чистки беспощадно прошлись по рядам русско-еврейских большевистских вождей.
И по сей день многие марксисты гуманного толка на Западе тешат себя надеждой, что раздутая ими искорка на Востоке потухнет «сама собой», что если тоталитарное Чудовище само по себе не рассыплется в прах, то обязательно облагородится. И всё-таки поведение Чудовища бередит их душу. Они слишком умны и честны, чтоб не отдавать себе отчёта в его чудовищной действительности. Но перед его зубастой пастью они обычно пасуют, чувствуя свою немощь и безволие. И потому остаются как бы в летаргическом сне.
Не о них ли вещала Мэри Шелли, описывая отчаяние Франкенштейна после «виктории» в создании Чудища? «Он старается заснуть в надежде, что безмолвие могилы навек поглотит память о преходящем существовании этого отвратительного трупа, на который он некогда взирал как на колыбель жизни. Он спит. Но вот уж и открывает, проснувшись, свои глаза. Так взгляни же ты на это чудовище, стоящее у самого твоего ложа, раздвигающее твой занавес, и пронизывающее тебя своими желтоватыми, водянистыми, теоретическими глазами»20.
Разве не возмущались марксисты на Западе ленинской расправой с меньшевиками и другими марксистами? Разве не пронеслось по Европе эхо душераздирающих признаний большевиков на показательных процессах тридцатых годов? Кто забыл о «заговоре врачей-сионистов» в начале 1950-х? Кто не дрожал под холодным душем советских интервенций в Германии в 1953 г., в Венгрии – в 1956, в Чехословакии – в 1968? Не трепещем ли и мы и сейчас при любом скрежете Железного Занавеса?
Буржуазно одетые «пролетарии» приветствуют Красный Террор в Петрограде
Знаю, что всегда в припасе есть оправдание в пользу Маркса. Дескать, его «истинные последователи» не допустили бы проказ Чудовища. Вот и валят всю вину на русских и китайцев, на Ленина с его большевистскими товарищами за их якобы порочное применение непорочной теории западного гения. Или, закрыв глаза на преступления Ленина, поносят «азиатского деспота» Сталина за «уклон» от ленинизма и за натравливание Чудовища на «ленинскую гвардию». Но сам Маркс и его доктрина считаются непорочными.
Не буду отрицать, что Ленин «уклонился» от Маркса, а Сталин «уклонился» от Ленина. Но факт остаётся фактом: никто на Западе не показал, как теория Маркса может быть применена на практике лучше, чем в СССР. Поэтому ответственность за умерщвление «старой» России и за «оживление» её трупа в нынешнее Чудовище ложится своим бременем не только на тех, кто собственноручно совершил это преступление, но и на главного штурмана коммунизма.
Увы, западные марксисты до сих пор тужатся доказать свою верность учителю тем, что обманывают и утешают себя и других надеждой на «неизбежную гуманизацию» Чудовища. Легко поддаваясь на пропагандные сказки краснобайствующего урода, они распространяют эту ложь вокруг себя и заражают ею даже немарксистские партии и правительства Запада.
Из смеси страха, лжи и «родительской» симпатии к этому выродку на Западе возникла модная идея, что Чудовище превратится в порядочного джентльмена, как только ему будет предоставлено жизненное пространство, подобающее его гигантскому росту и аппетиту. К этой идее добавляется другая: дескать, урод может казаться таковым только нам, цивилизованным и демократичным белым людям Запада, но в глазах всех этих русских, китайцев, вьетнамцев, кубинцев, ангольцев и прочих «варварских» и «недоразвитых» народов – это просто неотразимый красавец.
В надежде ублажить Урода западные державы делают ему щедрые уступки одну за другой. Но при этом забывают одну вещь: что не только генеалогия коммунизма аналогична происхождению франкенштейновского Чудовища, но и стиль деятельности вождей коммунистических стран напоминает его поведение. Более того, их проблемы – это и его проблемы...
ЗАПОЛУЧИТЬ БЫ ЖЕНУ
«Не возьму любовью, так возьму страхом ...»
Урод Франкенштейна изображён гигантом, превосходящим всех людей физической силой и выносливостью. Он мог обойтись без многих удобств, нужных людям. С момента создания заявляет доброжелательность и благие намерениям. И тем не менее, он оказался крайне несчастным и бесконечно жалким созданием: одиноким, безобразным и нелюбимым.
Наибольшую горечь и ожесточённость вызывал в нём тот факт, что его никто не любил, да и не мог полюбить. По его признанию, из-за этого он и стал «ворогом» человечества. «Не возьму любовью, – поклялся он, – так возьму страхом»21. После того как он, в самом деле, загубил несколько невинных душ, люди ещё больше стали бояться и избегать его. В том-то и состоит его трагедия, что, сколько бы людей он ни убивал, дорога к счастью и удовлетворённости в людском обществе ему заказана.
Его личная проблема усугубляется тем, что сам он не в состоянии найти выход из своего плачевного положения. В решении этой проблемы он целиком и полностью зависит от своего создателя. Чередуя угрозы с попытками вызвать в своём создателе «родительские» чувства вины и жалости, Чудовище добивается от своего создателя обещания создать ему жену по его подобию. Д-р Франкенштейн, однако, ставит одно условие: Урод и его жена должны будут навсегда «покинуть Европу».22
Согласно уговору, уродам будет позволено жить в таких малонаселённых местах, как «обширные просторы Южной Америки», которые сам Урод предпочитает, и РОССИЯ, на которой Франкенштейн настаивает. Франкенштейны западной науки, очевидно, не склонны щепетильничать в выборе места для свалки своих побочных продуктов, лишь бы - не по соседству с «цивилизованным» Западом.
Возвращаясь к марксову Уроду, повторим, что у него свои проблемы, и эти проблемы весьма похожи на проблемы Чудовища Франкенштейна. СССР ведь тоже гигант, превосходящий все другие страны во многих отношениях. Он тоже обходится без многих удобств, отсутствие которых немыслимо для других. Его физической мощи позавидовал бы его литературный предшественник. Как и искусственное Чадо д-ра Франкенштейна, коммунизм, «С момента создания заявляет доброжелательность и благие намерения». Появившись на свет в 1917 году коммунизм постоянно расширяет свою власть над миром. В настоящее время он господствует уже над третью человечества, вселяя страх и ужас в остальные две трети.
Но – увы – он так же жалок и несчастен, как Чудовище Франкенштейна. И корень его несчастья тот же самый: его никто нигде никогда не любил, не любит сейчас и не будет любить в будущем. Это значит, что дорога коммунизма к естественному продолжению рода заказана.
Возможно, с самого начала он не был лишен добрых чувств и намерений по отношению к людям. Но, не найдя отклика, ожесточился. Он забыл, что любовь должна быть взаимной. И потому люто ненавидит он тех, кто, как поэт Пастернак, напоминает ему в романе «Доктор Живаго» старинную русскую пословицу: «Насильно мил не будешь».
Особенно же бесит его то, что он более всего нелюбим в своих собственных владениях – ведь там-то его видели без маски!
ГУЛАГ стал зловещим неологизмом XX века
Но, потеряв надежду на семейное счастье у себя дома, он загорелся страстью заключить если не брак по любви, то брак по удобству за границей. Брак этот нужен ему не только, чтоб узаконить своё гражданское состояние, но и продолжить и размножить свой род. Бахвалясь своей физической силой и быстротой натиска, он метит всё выше и выше. Он набивает себе цену, сватаясь одновременно ко многим.
Но он решительно предпочитает невест с Запада. Особо зарясь на римскую мадонну, он лелеет надежду, что брак в самой цитадели западной цивилизации наконец-то дезавуирует его происхождение из реторты западной науки. Ради этой цели он более чем когда-либо готов и попотеть под масками народных фронтов и демократических коалиций. Заядлый атеист, он даже не прочь обвенчаться, как некогда Наполеон, с благословения папы римского. Он рассчитывает в своей затее на услуги тех людей на Западе, которые некогда помогли создать его и поставить на ноги: не их ли это родительский долг – заполучить для своего отпрыска жену ладную и ему под стать?
Мэри Шелли поведала, что в последнюю минуту Франкенштейн нарушил свой уговор с Уродом и разрушил полуготовую «жену». Он отказался от своего «родительского» долга по отношению к своему «научному» отпрыску, чтобы исполнить свой сыновний долг по отношению к человечеству. «Его охватила дрожь, когда он подумал, что будущие поколения проклянут его как изверга, чьё себялюбие не постеснялось купить себе личное благополучие ценой существования всего человечества»23.
Франкенштейн осознал, что даже если новоиспечённые супруги выполнили бы все условия их уговора, «...даже если они, в самом деле, покинут Европу и поселятся в диких местах Нового Света, первым желанием демонического урода будут дети, и дьявольская его раса распространится по всей земле, так что само существование человека будет поставлено под страшную угрозу»24.
Поскольку «родителя» коммунизма нет в живых, главное бремя ответственности за брак Выродка с западной «женой» лежит теперь на тех марксистах на Западе, которые считают себя подлинными наследниками «гуманного и человечного» Маркса. Они должны выбрать: какому долгу отдать предпочтение – «родительскому» к коммунизму? или сыновнему -к человечеству?
Найдут ли они в себе мужество, как д-р Франкенштейн, пресечь эксперимент, так неосторожно начатый Марксом, или поддадутся на «демократические» посулы Чудовища?
Вопрос этот имеет, однако, смысл лишь в том случае, если пророчество Оуланема «Меня ж объявши, бессловесно да сгинет мир!» не было изъявлением воли самого поэта. Если же было, ни один марксист не сможет упрекнуть автора этого эссе за сравнение Маркса с Франкенштейном, ибо такое сравнение делает честь отнюдь не первому.
ЗАВЕЩАНИЕ ФРАНКЕНШТЕЙНА
В мифе о Франкенштейне Мэри Шелли преподала человечеству урок: не увлекаться в своей гордыне способностью конкурировать с Творцом. Мы узнаём, что Чудовище отомстило своему создателю за отказ снабдить его женой, убив не только его лучшего друга, но и его невесту. В припадке горечи Франкенштейн решает с этого момента посвятить себя задаче уничтожения своего отпрыска.
Как сказочный богатырь, он пускается в поиски Чудовища. Из сердца Европы гонит он своего «ворога» – через Средиземноморье – к берегам Чёрного моря. Пророческий ли это дар Мэри или таинственная случайность, но почему-то «ворог» Франкенштейна выбирает своё убежище именно в РОССИИ?
Тачанка о четырёх колёсах
Повествуя о своих злоключениях, Франкенштейн говорит Уолтону: «По диким местам Татарии и России я неотступно следовал за ним, несмотря на все его попытки увильнуть»25.
Однажды местные крестьяне сообщили Франкенштейну, что «гигантское чудовище, до зубов вооружённое, напало на нас прошлой ночью» и что «напуганные его ужасающей внешностью» крестьяне вынуждены были покинуть свои хижины. Чудовище отобрало у них «продовольственные запасы на зиму», и поэтому крестьяне вызываются помочь д-ру Франкенштейну26. Несмотря на их помощь, несмотря на решимость и настойчивость Франкенштейна, ему не удаётся разделаться с Чудовищем. Заманённый в непривычный для него климат арктического севера, д-р Франкенштейн гибнет от физического и нравственного изнурения.
Перед смертью он завещает своему другу поэту Уолтону разыскать Чудовище «и утолить мою жажду мести его смертью».27Завещание остаётся невыполненным.
Повесть кончается неожиданным финалом. Едва Франкенштейн скончался, как Чудовище вдруг само явилось на борт уолтоновского корабля. К удивлению Уолтона, Чудовище не нападает на него; не насмехается над останками своего создателя. Нет, оно явилось, чтобы почтить память своего «родителя».
Тронутый неподдельным тоном его скорби, Уолтон забывает о предсмертной воле своего друга: убить Чудовище. Да и нужда в этом вроде бы отпала. Желая отправиться на «самую северную окраину земного шара», несчастный Уродец говорит: «Я воздвигну себе погребальный костёр, чтоб обратить в пепел мою жалкую плоть так, чтоб не оставить ни малейшей догадки тому любопытному, но неосвящённому безумцу, который вознамерился бы создать подобное мне обречённое существо»28.
У Мэри Шелли хватило художественного чутья, чтобы не делать читателя свидетелем сцены самосожжения Урода. Мы только узнаём, что Урод спрыгнул с борта корабля на льдину и «вскоре был унесён на гребне волны и исчез во тьме тумана и в отдалении». Читатель волен решить, покончил ли Урод с собой или перехитрил Уолтона и, в конечном счете, своего создателя. Последнее вероятно: Франкенштейн не раз испытал на себе лживость и коварство своего отпрыска и предупреждал о его способности обманывать других лицедейством и краснобайством.
Как бы то ни было, Коммунизм, как политическая ипостась франкенштейновского «творчества», до сих пор остаётся для западных учёных скрытым «во тьме тумана и в отдалении». И скрыт он тьмой распускаемого им тумана пропаганды, как и отдалением, которое западные страны неизменно чувствуют к России. До недавнего времени коммунизм, в самом деле, как бы отдалялся от западной цивилизации, то есть от чрева, которое его извергло. Готовясь теперь возвратиться в Европу бумерангом, он говорит ей: «Если не возьму любовью, так возьму страхом, силой и коварством».
Увы, не только его призрак бродит теперь по Европе и по всему миру. Гигантская тень коммунистического Чудовища ложится и на могилу его главного творца Карла Маркса на Хайгетском кладбище в Лондоне – и терзает его душу.
Но не терзает ли она и душ ныне живущих? Не задаются ли они вопросом: почему Франкенштейн завещал свою предсмертную волю не полицейскому префекту Швейцарии, не правительствам и «магистратам» Европы, и не русским крестьянам, а английскому поэту-романтику?
Если бы задались, то ответ явился бы сам собой: потому, что Роберт Уолтон – индивидуалист, искатель и творческая личность. Кем бы он ни был – поэтом или капитаном полярной экспедиции, – он всегда будет неустанно искать «землю, превосходящую красотой и очарованием все другие, уже известные». Он не успокоится, пока не откроет для себя тайны мироздания. Потому что в нём живёт дух Фауста. Потому что он носитель творческого огня Прометея - и духовный собрат Франкенштейна. Богоборец он или нет, он воплощает в себе то творческое начало, которым западная цивилизация заслуженно гордится.
Не собрат ли он Марксу и всем тем, кто отождествляет себя с его творческой энергией, смелым воображением, целеустремленностью и настойчивостью? Хочется верить, что да. На плечи поклонников Маркса ложится, в первую очередь, задача усмирения коммунистического Чудовища. Именно они, а не «магистраты» и правительства Запада; и не народы, живущие под пятой коммунизма, обязаны, в первую очередь, задуматься о смысле мифа о Франкенштейне. Если они гордо называют себя марксистами, они обязаны пойти путём Франкенштейна и взять на себя ответственность за преступления, совершённые в странах коммунизма от имени Маркса.
Если же они предпочитают называть себя иными именами, не должны ли они последовать примеру Уолтона, кому предсмертная воля Франкенштейна была завещана как другу, исповеднику и собрату по духу? Но как бы они себя ни называли, они не имеют морального права отказаться от задачи усмирения коммунистического Чудовища, ибо оно является продуктом богоборческого направления Запада. К сожалению, на переднем крае борьбы с Чудовищем нелегко найти творческую интеллигенцию Запада. В большинстве своём западные интеллектуалы чаще всего оказываются если не прямыми соучастниками бесчинств, насилий и прочих преступлений этого Чудовища, то его подстрекателями, попутчиками и апологетами.
Они не упустят случая подогреть на Западе чувство вины и раскаяния за все неблаговидные последствия научно-технического прогресса. Самозабвенно обвиняют они свои собственные страны в заражении мира продуктами радиоактивного распада, в загрязнении природы индустриальными отходами. С фарисейским лицемерием бичуют «империалистов» за использование слаборазвитых стран в качестве свалки для отбросов индустрии.
Но их и днём с огнем не сыщешь, когда речь заходит об очищении мира от главной заразы, исходящей от Запада. Они забыли о главном продукте распада Запада: идеологии коммунизма Карла Маркса. Они забыли, КАК идеи мировой пролетарской революции, отвергнутые на Западе, были брошены на менее взыскательный идейный рынок России по демпинговой цене. КАК та поддалась на соблазн из-за своей неумеренной любви к Западу, польстилась на штамп «Сделано на Западе», увидела в этих идеях средство «догнать и перегнать» Запад и рьяно помчалась за красной тряпкой – себе на горе!
Не полагаясь на собственную конкурентоспособность, отверженец Запада хамски захватил полную монополию на русском рынке, грубо вытолкав с него даже таких исконно русских авторов как Лев Толстой, Фёдор Достоевский, Николай Лесков, Константин Леонтьев, Владимир Соловьев и множество других. До чего ж эта монополия всем в России оскомину набила!
Адресуя завещание Франкенштейна –обезвредить созданное им Чудовище -не только диссидентам в СССР, но и интеллектуалам Запада, хочу подчеркнуть, что проблема коммунизма касается всего мира и может быть решена только глобальными усилиями. Не думаю, что западная интеллигенция несёт в себе неиссякаемый творческий потенциал. Но ни у кого нет такой свободы, таких возможностей сосредоточить творческую энергию в один пучок, как у народов Запада. К тому же вся нелепость международного коммунизма виднее со стороны.
Принимая на себя вызов коммунистического Чудища, стоило бы усвоить ещё один урок, преподнесённый девятнадцатилетней Мэри Шелли. Нет, она не дала нам практических советов, как разделаться с Чудовищем. Но она намекнула, что к этой задаче следует подойти с позиции высокой нравственности. Она дала читателю понять, что под конец Франкенштейн осознал, что как он сотворил своего изверга «в припадке безумного энтузиазма», так он и преследовал его потом из «эгоистических и злобных мотивов» ненависти и мести.
Значит, причина его неудачи как преследователя своего Чада коренится в том же самом, в чём и причина его «научной виктории»: в нравственной слепоте. Только на смертном одре д-р Франкенштейн прозревает и смягчает свою предсмертную волю. Настаивая на необходимости разделаться с Уродом, он повторяет Уолтону свою просьбу «взять на себя» его «неоконченную задачу». Но теперь эта просьба продиктована не слепой ненавистью, не жаждой мести, но покоится на гранитных устоях «разума и добродетели»29. Поэтому учёный больше не настаивает на том, чтобы поэт «отверг свою страну и друзей ради этой миссии». За этим угадывается осуждение Мэри Шелли тех творческих личностей, кто для достижения цели готов пожертвовать не только собой, но и другими.
Миф Мэри Шелли о Франкенштейне и его Чудовище прозрачно намекает, что задача преодоления коммунизма должна решаться не отрицательно, мстительно и разрушительно, а положительно, творчески и с позиции высшей нравственности. Наши творческие усилия только тогда будут любезны земле и небу, если будут строиться на готовности к самопожертвованию. «Что же касается практического применения этих пунктов и равномерного распределения обязанностей, это я оставляю на совести каждого»30, завещал своему другу поэту Уолтону д-р Виктор Франкенштейн.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят, что угодно». Маркс цитирует Данте в предисловии к первому изданию «Капитала» в 1867 г.: «Я буду рад всякому указанию научной критики. Что же касается предрассудков так называемого общественного мнения, которому я никогда не делал уступок, то моим девизом по-прежнему остаются слова великого флорентинца». См.: Карл Маркс. Капитал: Критика политической экономии. М., Изд-во «Прогресс», 1965.
2 Mary W. Shelley, Frankenstein; or The Modern Prometheus. Ed. With Intro, by M. K. Joseph, Oxford University Press: London, 1969, p. 54.
3 Там же, введение автора к изданию 1831 г., с. 9.
4 Там же, с. 211.
5DavidMcLellan. Marx Before Marxism. New York and Evanston: Harper & Row, 1970, p. 32.
6 Там же, с. 35.
7 Там же, с. 38.
8 Там же, с. 69.
9 Комментируя заявление Маркса о том, что Прометей – самый благородный святой и мученик среди философов, Франц Меринг пишет, что Марксу «было предопределено стать вторым Прометеем, как в борьбе, так и в страданиях». См. Franz Mehring, Karl Marx: The Story of His Life, New York: Covici, Friede Publishers, 1936, p. 59.
10Тамже, сс. 44-45.
11 Robert Payne, ed., The Unknown Karl Marx. Документы под ред. и со вступлением Роберта Пейна. NewYork: NewYorkUniversityPress, 1971, p. 82.
12 Там же, с. 62.
13McLellan, p. 46.
14 Там же, с. 59.
15Payne, p. 98.
16The Portable Romantic Reader, ed. by Howard E. Hugo, New York: The Viking Press, 1969, p. 505.
17 Frankenstein, p. 54.
18 John Murray Cuddihy. The Ordeal of Civility: Freud, Marx, Levi-Strauss, and the Jewish Struggle with Modernity. New York: Basic Books, p. 120.
19 Shelly, Frankenstein, cм. прим. 3.
20Тамже, см. прим. 19.
21 Там же, с. 145.
22 Там же, с. 148.
23 Там же, с. 166.
24 Там же, с. ,165.
25 Там же, с. 203.
26 Там же, с. 206.
27 Там же, с. 208.
28 Там же, с. 222.
29 Там же, с. 217.
30 Там же, с. 217.
-----------------------------------------------------------------------------------------
Краснов В.Г.
Права человека. От Зукотти до Болотной: глобальный ненасильственный протест против олигархии
Аннотация. В статье говорится, что ненасильственное сопротивление тиранам старо, как первые города-государства Месопотамии. Новшество сейчас в том, что создаётся эффективная стратегия организованного НЕНАСИЛЬСТВЕННОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ против олигархии.
Ключевые слова: Болотная, площадь, сопротивление, права, человек, политика, право, Зукотти, протест, олигархия
Демонстрируйте! Голосуйте! Выдвигайте свои программы! Добивайтесь своих прав! Но не поддавайтесь на провокации и призывы к насилию. Не давайте вас поссорить. И не забывайте Льва Николаевича и его идею ненасилия! (Да, да: графа Толстого).
10 ноября 2010 профессор Стеллан Винтхаген (Stellan Vinthagen) из Гётеборгского Университета в Швеции поместил статью “People Power and the New Global Ferment” (Народная мощь и новое глобальное брожение) насайте open Democracy: Free Thinking for the World в Великобритании. Этот сайт предоставляет трибуну независимым авторам разных стран, которых официальные СМИ не жалуют. Для российских авторов у них целый отдел «oD Russia». Однажды и я попал туда, как американец, со статьёй Obama’s Perestroika Challenge: US & Russia, то есть «Обама обещает перестройку: США и Россия». Стеллан Винтхаген, автор упомянутой статьи - специалист по изучению массовых движений. Помимо преподавания, он является советником Международного Центра Ненасильственных Конфликтов и соучредителем Сети по изучению сопротивления. Его статья вызвала острый спор.
События 2011 года – это и Арабская Весна, и Английское Лето, и Американская Осень, и, наконец, Русская Зима, начавшаяся на Болотной площади – показали, что Винтхаген оказался прав в своём предвидении НАРАСТАЮЩЕЙ ВОЛНЫ глобального протестного движения. Его статью можно назвать провидческой. Вот её дистилляция в моём переводе.
Винтхаген «Мы живём в историческую эпоху социальных перемен, эпоху нарастающей волны народной мощи. Разумеется, монопольные СМИ этого не замечают… … Волна коллективных усилий и гражданской солидарности идёт наперекор интересам сатрапов империи, ибо несёт в себе отказ от выполнения приказов власть имущих… ... Эту волну… часто связывают с окончанием Холодной Войны … через (ненасильственное) гражданское сопротивление угнетённых народов Восточной Европы, особенно в Польше и Восточной Германии. Это было гражданское сопротивление широких коалиций простых граждан. Именно народные коалиции вынудили (просоветские) режимы начать переговоры, приведшие к их падению. Таков был механизм окончания Холодной Войны. Этот механизм разительно отличается от механизмов вооруженного восстания и стратегии революционного насилия, которые доминировали в начале ХХ века. Нельзя сказать, что волна революций не дала результатов. Увы, всходы, которые она посеяла, состояли из новых диктатур … Волна насильственных революций смела режимы старых угнетателей. Но ей не удалось вывести эти страны на путь освобождения человека ... …Ненасильственное сопротивление тиранам старо, как первые города-государства Месопотамии. Новшество сейчас в том, что создаётся эффективная стратегия организованного НЕНАСИЛЬСТВЕННОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ.
Первый опыт был обретён под руководством Махатмы Ганди (1869-1948) в борьбе за независимость Индии от Британской колониальной империи. Ещё раньше Лев Толстой (1828-1910) призывал к отказу от службы в армии. (Конечно, деятельность Толстого была гораздо шире, и у него были тысячи последователей по всей России. В.К.). А в начале 19-го века подобную тактику применяли американские христиане-аболиционисты Вильям Ллойд Гаррисон (William Lloyd Garrison, 1805-1879) и Адин Баллу (Adin Ballou, 1803 -1890) в борьбе против рабства на восточном побережье США. …Что касается научных разработок (теории и практики) ненасильственного гражданского сопротивления, то начало им положил американский профессор Джин Шарп (Gene Sharp) в книге The Politics of Nonviolent Action (Политика ненасильственных действий), опубликованной в 1974г. [1]. В борьбе против апартеида в Южной Африке ненасильственный метод применялся под лозунгом «Вопреки» (Defiance), в Гане это были «позитивные действия», в Латинской Америке - «insumision» (неподчинение), а в Палестине употреблялось арабское слово «Сумуд» (стойкость). ... Глобализация процесса освобождения уже ясно обозначилась в бывшем "втором" и "третьем" мире. А как насчёт «первого», так называемого «развитого» мира? Одно дело, сопротивляться глобализации на периферии. Но ведь вызов системе глобальной несправедливости нужен и внутри уже устоявшихся мировых держав ... Винтхаген, как в воду глядел: в августе 2011 начались массовые беспорядки в Лондоне и других английских городах, а 17 сентября в Нью-Йорке в парке Зукотти зародилось (примечание - Парк Зукотти (Zuccotti Park) стал символом ненасильственного протестного движения в США, известного также под названием "Захвати Уолл-стрит" (Occupy Wall Street, OWS) и 99% против 1%. 17 сентября 2011 впервые демонстранты собрались в парке Зукотти и отправились оттуда для ненасильственного "захвата", а точнее блокирования многотысячной толпой подступов к бирже на Уолл-Стрите. С тех пор протестное движение охватило сотни американских городов и до сих пор продолжается. В воскресенье 5 февраля полиция применила силовые методы и частично вытеснила палаточный городок с площади МакФерсон, но руководители движения утверждают, что он будет продолжаться в Вашингтоне, как и во всей стране) движение 99% против 1%, о котором я уже писал под шапкой «Захвати Уолл-стрит, RT по-английски, Россия, что дальше?» [2]. Оно и сейчас продолжается в десятках американских городов, в том числе и в Вашингтоне (комментарий переводчика – В.К.). ... Гражданское сопротивление — это и стратегия, и форма борьбы против угнетения без применения насилия … Это – не отсутствие «борьбы» из-за того, что нет стрельбы из пулемёта. Нет, это НАСТОЯЩАЯ БОРЬБА, только теперь она зиждется на высших ценностях сбережения, охраны и улучшения человеческой жизни. Она строится на идее справедливых гражданско-правовых отношений и на сознании, что в единстве сила. Только встав на этот путь можно надеяться, что он не приведёт к такому обществу, в котором определённые сегменты населения ненавидят друг друга и полагаются на оружие ... ... Радикальные движения разных направлений уже давно страдают от противоречия между разговорами об освобождении человека и практикой убийства себе подобных. Чтобы добиться существенных изменений, мало иметь набор политических идей, ценностей и слов.
Перспектива станет светлее, если сама борьба… подпадёт под критерии ценностей, которые создаются через гражданское сопротивление, то есть право на жизнь, свободу и на уважение разнообразных форм народного самовыражения». Некоторые комментаторы упрекнули Винтхагена за «идеализацию» ненасильственных способов борьбы и за преувеличение «народной мощи». Американка Кэти Фицпатрик (Cathy Fitzpatrick) вдохновилась написать целую отповедь. Перевожу её существенную часть.
Фитцпатрик «Мы живем в совсем другой эпохе, чем та, что (Винтхаген) описывает. Статья Винтхагена – это артефакт из столетия марксистских и социалистических идей, которые превратили в фетиш такие понятия как массы, толпы, народное движение, демонстрации рабочих и т.д. На самом деле, во многих странах люди сейчас очень распылены, не входят ни в какие группы, а всё больше времени проводят онлайн в гигантских порталах, которые всех штампуют так, что люди чувствуют не силу, а нервозность и бессилие. Автор полагается на такие марксистские понятия, как прогресс … но нет ничего прогрессивного в платформах Facebook, Twitter или World Of Warcraft. К тому же все эти новации… находятся под контролем небольшой кучки олигархов и их друзей». Фицпатрик заключает: «Участие во всемирном массовом глобальном коллективном движении под управлением Европейского социального форума или Всемирного социального форума, меня интересует не больше, чем когда-то движение за мир под эгидой Советского комитета в защиту мира (по существу, находившегося в ведении КГБ). Нет, спасибо. Я буду продолжать работу, делая малые дела в малых местах, посвятив себя универсальным правам человека, для которых уже созданы организации, которые защищают индивида, а не массовые движения …». Я решил поддержать Винтхагена, отчасти потому, что когда-то учился в Гётеборгском университете, и у меня остались тёплые воспоминания. Внизу перевод моего комментария на сайте oD в ноябре 2010 года с дополнениями, вызванными событиями 2011 года.
Краснов «Кэти Фицпатрик несправедливо обвинила Стеллана Винтхагена … что он искажает глобальную ситуацию и вводит в заблуждение тех, кто хотел бы улучшить её. Он не виноват ни в том, ни в другом. Видение Стеллана, что глобальное сопротивление народных масс растёт и может поставить под угрозу концентрацию власти в руках немногих олигархов--хозяев "глобализации", пожалуй, слишком оптимистично. Но оно основано на эмпирических наблюдениях и исследованиях. Нынешнее всемирное народное движение отнюдь не зиждется на марксистских идеях, как утверждает Кэти.
Стеллан не приемлет ключевых марксистских концепций: «классовая борьба», революционное насилие и диктатура пролетариата. Он больше вдохновляется идеями Льва Толстого и Махатмы Ганди, причём последний сделал идею ненасилия эффективным инструментом политической стратегии в Индии. Видение Стеллана наводит на мысль, что нынешнее настроение в мире в значительной степени произошло из-за отказа России от своего наследия политической культуры, в том числе, от призыва Л.Н. Толстого к непротивлению злу насилием. Увы, в 1917 г. Россия заразилась "западными" марксистскими идеями, которые обещали не только кратчайший путь модернизации России, но и спасение всего человечества от "капиталистической" эксплуатации. Потратив впустую почти весь XX век на мотание по "кратчайшему революционному пути", в 1991 г. Россия развернулась на 180 градусов и … пошла вспять. В поисках чего?
Да той же модернизации, которую сейчас Президент Дмитрий Медведев так любит обсуждать. Но теперь Россия находится в худших условиях. Накануне большевицкой революции Россия была по ВВП на пятом месте в мире. Теперь её отставание более серьёзно. У Запада нет оснований злорадствовать и подтрунивать над бедами России.
Во-первых, на Западе многие влиятельные люди поддерживали «смелый и прогрессивный» советский эксперимент, не интересуясь, какой ценой он доставался советским людям.
Во-вторых, после распада СССР, «экономическая реформа» проводилась в России под опекой США на принципах неолиберального капитализма, в результате чего установился олигархический строй. Эта опека аукнулась в России олигархией, а в США откликнулась усилением "нерегулируемой" плутократии. Что и привело к противостоянию 99% и 1% в США [2]. Вот с этой-то тенденцией к олигархии (или плутократии) и столкнулись Стеллан и его коллеги. Как противостоять этому скату к глобальной олигополии, во имя которой уже идёт глобальная «война с террором"? Для Кэти найдётся множество малых дел, которые нужны на местном уровне. Но эти малые дела для хороших людей в малых местах будут иметь смысл только в том случае, если не будет нанесён "упреждающий" ядерный удар Израиля и США против Ирана или любой другой неугодной страны. Только борьба за предотвращение глобального всесожжения может придать смысл малым делам. Предпосылкой успеха нового глобального брожения, говорит Стеллан, должно стать новое геополитическое мышление. Оно должно сложиться из международной солидарности всех людей доброй воли, из широкого спектра политических воззрений, от Левых социалистов до Правых сторонников свободного предпринимательства (но не олигархического капитализма), независимо от класса, религии или национальности.
Стеллан не утверждает, что он знает ответы на все вопросы, что нашёл «волшебную палочку-выручалочку». Однако, своим принципиальным отказом от насилия, будь то в форме гражданской войны или "гуманитарной" бомбардировки, он положил благое начало. Кэти, возможно, права, что Facebook, Twitter или World Of Warcraft находятся под контролем олигархов, но Стеллан умеет ими пользоваться для объединения людей во всемирной сети для самых серьёзных задач, стоящих перед планетой». Так я писал в ноябре 2010. Что можно добавить теперь? О движении «Захвати Уолл-стрит» я уже писал. Движению на Болотной очевидцем я не был. Живя в США, трудно составить полноценное мнение, тем более что американские СМИ порой искажают новости.
Так, ТВ канал Фокс (из империи скандального владельца «жёлтой прессы» Руперта Мёрдока), сообщая о демонстрации на Болотной, показал видеоряд далеко не мирных беспорядков и Греции прошлым летом. CNN (из той же империи) был чуть лучше: говорил о Болотной, а показывал беспорядки футбольных болельщиков. Постоянно зрителю внушается, что от «авторитарного» Путина можно ожидать только «жестокость полиции». Разумеется, живя в Вашингтоне, информацию найти можно. Сходил на лекцию в институт по изучению России имени Кеннана. Выступала Элла Памфилова, известный в России политик. Подробно, с интересными анекдотами, ибо многих «главарей» Болотной знает лично. Однако ей не хватало широкого концептуального подхода, как у Винтхагена. Она и понятия не имеет, что делается «за бугром». Не было и намёка на глобальное самосознание. Из альтернативных источников - зашёл на oD Russia. Там беседу ведут талантливый писатель Борис Акунин и популярный политический блоггер Алексей Навальный. Оба ратуют за реформы политические и судебные. Оба порицают коррупцию.
Однако ни слова о том, что сама социально-экономическая система, как она была создана в 1990-х, порочна, ибо внесла такое расслоение в общество, которого вероятно не было и до Октябрьской революции 1917 года. Если «оккупанты» в США выдвигают своим лозунгом 99% против 1%, то в России это соотношение наверно ближе к одной десятой процента. Даже если предположить, что российские олигархи нравственно никак не ниже среднего российского гражданина, то всё-таки у них гораздо больше средств, да и причин (например, удержать награбленное!), чтобы коррумпировать не только отдельных чиновников, но и всё информационное поле. Вероятно, есть и средства направлять и «корректировать» движение от Болотной. Как бы снова не завели Россию в болото 1990-х.
Следуя совету Винтхагена, заглянул на Интернет. Вот мнение одного из демонстрантов: «Самое трагичное в подобных жульнических выборах то, что они закрывают возможность нормального, МИРНОГО исправления ситуации. Я очень надеялся, что на этих выборах к власти придёт партия, которая: - ратифицирует, наконец, статью 20 Конфенции ООН по борьбе с коррупцией; - прекратит или ограничит деятельность в России оффшорных компаний; - сократит число олигархов-миллиардеров и СОЦИАЛЬНУЮ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ …». Не знаю, насколько это мнение типично. Но, поскольку упор делается на мирные средства БОРЬБЫ за социальную справедливость, идеи анонимного автора созвучны идеям Толстого, хотя он и не видит перспективы. Думаю, Винтхаген был бы рад, если бы такое мнение преобладало на Болотной. Увы, иллюзии и невежество россиян о демократии на Западе очень устойчивы. Но Запад сегодня уже далеко не тот, каким он был до развала СССР.
Для знакомства с новым Западом, с новыми «имперскими» США надо читать таких авторов, как Крис Хеджес (Chris Hedges) [3], философ Шелдон Валин (Sheldon Walin), законовед Билл Квигли (William Quigley) [4]. Квигли только что опубликовал статью Radical Revolution USA, в которой утверждает, что США срочно нуждается в пере-изобретении своей собственной, ныне ущербной демократии. В 2002 г., навещая племянницу в Кейптауне в Южной Африке, я не преминул съездить на остров Роббен, где когда-то сидел в тюрьме Нельсон Мандела. У меня уже было представление о советских тюрьмах по Музею Политических репрессий «Пермь-36». Хотелось сравнить.
Но, главным впечатлением оказался разговор с гидом. Так вот, гид наш подчеркнул, что тактику ненасильственной борьбы Мандела заимствовал у Махатмы Ганди, который начинал свою политическую карьеру в Южной Африке. Узнав, что я приехал из США, гид стал расхваливать и Мартина Лютера Кинга, борца за равноправие в США. Но приятнее всего было слышать, что гид наш знал и о Толстом, не авторе «Войны и мира», а о проповеднике «непротивления злу насилием». Приятно и досадно, ибо после 1917 г. Толстой как религиозно-философский мыслитель был практически забыт у себя на родине. Гид знал о Толстом через сочинения Ганди, где тот признавал, что религиозно-этическое учение Толстого вдохновило его на применение ненасильственной стратегии. «Да будь я и негром преклонных годов, и то б без унынья и лени, я русский бы выучил только за то …». Чернокожий гид навёл меня на мысль завершить «… что им разговаривал Лев Николаевич!».
Путь непротивления злу насилием – это не апатия, пассивность и безучастность. Это путь высокой этической гражданственности. Для многих это героический жизненный путь. Трагедия русской истории в том, что хотя толстовцев преследовали и при царе, в советское время преследование ужесточилось до полного искоренения. Сотни толстовцев были арестованы. Их книги сжигали или отправляли в спецхран. Сотни и тысячи стали узниками ГУЛАГа, как это ярко описывает Солженицын. Но идеи толстовцев всё-таки живы среди россиян и сейчас. Есть попытки возродить Школу Толстого в Туле.
Да разве идеалы социальной справедливости потеряли свою актуальность в нынешней России? Конечно, нет. Посему и пожелаю российским гражданам: Идите и протестуйте! Демонстрируйте! И голосуйте! Выдвигайте свои программы! Добивайтесь своих прав! Объявите солидарность с демонстрантами парка Зукотти. Но не поддавайтесь на провокации к насилию и с той, и с другой стороны. Мы живём в мире, где насилие, наглое «продвижение демократии» и «гуманитарная» бомбардировка стали правилом. Не повторяйте ошибок 1905, 1917, 1991 и 1993 годов. Не давайте вас поссорить. Добивайтесь национального согласия. И не забывайте Льва Николаевича, проповедника ненасильственных действий в борьбе за социальную справедливость.
Литература
Джин Шарп. Политика ненасильственных действий.1974.
Краснов В.Г.«Захвати Уолл-стрит, RT, Россия, что дальше?» // «Veterans today»,США, опубликовано на Переводике 05.12.11.
Крис Хеджес. Мир как он есть (2011).Смерть свободного класса (2010). Империя иллюзий (2009).
Билл Квигли. Пятнадцать причин для второй американской революции // "Pacific Free Press", США, 10.03.2010.
Оригинал: http://pvlast.ru/archive/index.843.php
------------------------------------------------------------------------
Пропавший без вести Император Михаил II
Доклад В.Г. Краснова на конференции «Столетие Февральской Революции» в селе Сологубовка близ Петербурга 16 марта 2017
Великому Князю Михаилу Александровичу, младшему брату царя Николая II, не повезло больше всех. Не повезло ни в жизни, ни в смерти. Не повезло и в историографии. Обманут Февралем. Убит и оболган Октябрем. Заглушен в шуме перестройки. Замолчан в гуле гласности.
И – при недостатке доступа к архивам - его доброе имя до сих пор не восстановлено. Не прославлено Московским патриархом. Ничего не говорит современным политикам. Его вклад в русскую истории или неизвестен, или умален. А вклад этот так значителен, что подпадает под категорию conditio sine qua non, то есть, без него нельзя разобраться ни в истории того времени, ни в современной политике.
Михаил был уничтожен физически и политически, да так, что ни останков не найдено, ни наследники к нему не рвутся.
Наряду с отречением от престола царя Николая II 15 марта (2 марта с.с.), ключевым документом Февральской Революции является так называемый «манифест отречения» самого Михаила. Леволиберальные газеты, задававшие тон общественному мнению страны, изобразили оба отречения как капитуляцию ненавистного «царского самодержавия». Но так ли это было?
Манифест Михаила
Давайте прочтём Манифест Михаила.
«Тяжкое бремя возложено на МЕНЯ волею брата моего, передавшего МНЕ Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.
Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо РОДИНЫ нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля Великого Народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые законы Государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти впредь до того, как созванное, в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.
МИХАИЛ
3 марта 1917 года, город Петроград»
125 взвешенных чеканных слов, благородных, благозвучных. Целенаправлен и предельно ясен, Манифест говорит сам за себя. Но его значение в русской истории нельзя понять вне контекста исторических событий. А рождён он был в ежечасно нараставшей лавине Февральской революции, в тот критический момент, когда военный мятеж и рабочие беспорядки в Петрограде парализовали действия русской армии на фронте и грозили бросить страну в пучину гражданской войны.
Манифест Михаила – это прямой ответ на Манифест Николая. Разумеется, можно найти отклонения от буквы закона как в условном отказе Михаила от власти, так и в отречении самого Николая. Но политическая ситуация была настолько чрезвычайной и взрывоопасной, что без отклонения от буквы закона нельзя было спасти его дух. И нельзя было получить шанс СПАСТИ РОССИЮ.
Манифест Николая II
В своем Манифесте, адресованном начальнику штаба, Николай объяснят свое решение так: «почли МЫ долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть».
По закону о престолонаследии, Николай должен был отречься в пользу своего сына Алексея. Что он и сделал в первом варианте. Однако, сообразив, что даже при регентстве малолетний, пораженный гемофилией Алексей будет отлучен от родителей, царь переменил своё решение: «Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие Брату НАШЕМУ Великому князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского».
Михаил выработал свой ответный документ 16 марта 1917 в квартире князей Путятиных на улице Миллионной 12 близ Зимнего Дворца. Здесь его застал мятеж, и сюда пришла депутация Временного Комитета Государственной Думы с неожиданной новостью, что царь возложил бремя решения на его плечи. Он понимал, что от его решения зависит судьба не только династии, но и страны.
Прежде чем принять решение он выслушал собравшихся государственных деятелей. Только Шульгин, Гучков и Милюков высказались за безоговорочное принятие «самодержавного дара». Керенский же, который представлял не только Думу, но и революционный Петроградский Совет и потому был весьма влиятелен, предлагал немедленное отречение и провозглашение республики. Михаил понял, что его задачей было примирить противоборствующие стороны как внутри депутации, так и в стране.
Когда ему подали подготовленный юристами документ, он удалился, чтобы сделать кое-какие поправки и одну очень значимую приписку: призывая благословение Божие. Не ставя документ на голосование, он самодержавно принял решение и подписал документ без всякой помпы: Михаил. Его приписка была вызовом безбожному духу революции.
Если воспринимать этот документ как отречение, то это надо делать с важными ОГОВОРКАМИ. Это строго обусловленное отречение на определенный период, впредь до решения Учредительного Собрания «об образе правления».
Дух самопожертвования
Оба «отречения» наполнены духом самопожертвования. Оба полны решимости добиться народного единства ради победы над внешним врагом и на «благо Родины нашей». Оба брата чувствуют, что штамп капризного и эгоистического «самодержца», навязанный массе недовольных солдат и рабочих леволиберальной прессой и подрывными листовками большевиков, является препятствием для «единения и сплочения всех сил народных», а потому и мешает победе над врагом.[i]
Оба стараются спасти положение не для себя лично, но для страны. Оба сознают, что спасти положение можно только с помощью уступок в пользу демократии. Николай заповедует Михаилу «править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том нерушимую присягу». Что это как не готовность пойти на уступку и принять конституционную монархию?
Еще пару дней назад Михаил был бы готов перенять эстафету в качестве регента при Алексее, но 16 марта эстафетная палочка не попала в его руки, а ударилась оземь. Революция обогнала уступку Николая. Михаил понимает, что победа на фронте немыслима без успокоения мятежной столицы, чего не добьёшься переменой личности монарха и даже провозглашением конституционной монархии. Ещё пару дней назад такие уступки могли бы умиротворить столицу.
Стратегическое отступление
Сегодня же, 16 марта, нужны не просто уступки, а стратегическое отступление. Кому как не командиру кавалерийского корпуса не знать, что бездарно отступать, упреждая противника на шаг или два. Противник, в данном случае подстрекаемые большевиками боевики-террористы и мятежные солдаты, будут наседать на пятки и бить в шею. Не будет никакой передышки, чтобы перестроить деморализованных патриотов в новый боевой строй. Тактическое отступление не спасёт положения. Нужно стратегическое отступление глубиною в несколько исторических вёрст и с отрывом от противника в несколько месяцев.
Михаил решает, что единственный шанс остановить революцию - выиграть как можно больше времени для победы на фронте и побить революцию в её же популистской игре. И объявляет решимость воспринять верховную власть «в том лишь случае», если на то будет «Воля Великого народа нашего», выраженная через Учредительное Собрание (дальше УС). Михаил знал, что на подготовку и проведение УС понадобится несколько месяцев. Это был тот отрезок времени, который был необходим для перегруппировки патриотических сил.
И постановил, что именно народу России «надлежит всенародным голосованием, через представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского». Чтобы не было никаких сомнений насчёт «всенародного голосования», Михаил определил его как «всеобщее, прямое, равное и тайное».
Отрекшийся Николай так отозвался в дневнике о событиях 16 марта: «(Начальник штаба, генерал) Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша отрёкся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились – лишь бы так продолжалось дальше».
Николая больше всего возмутило то, что выборы в УС пройдут на самой широкой основе. Однако, четыреххвостка, состоявшая из «Всеобщего, прямого, равного и тайного голосования» была тогда требованием времени в западных странах, в том числе у союзников России по Антанте.
Михаил правильно прочитал настроение в образованном фрондирующем обществе Петрограда в пользу четыреххвостки. Но, будь на то его воля, Михаил вообще не стал бы проводить выборы ни в какое УС до окончания войны, ибо хаос войны не дает преимуществ силам правопорядка. Как кавалерийский военачальник он знал, что лошадей на переправе не меняют.Но он также знал, что надо срочно остановить – не подавить! - мятеж в столице. Если бы Михаил не «подписал такую гадость», то у Николая не было бы основания сделать главный вывод, что «В Петрограде беспорядки прекратились» и надеяться «лишь бы так продолжалось дальше».
И в самом деле, практически все партии приветствовали идею УС и беспорядки в столице остановились. Манифест Михаила выполнил самую главную задачу: он остановил лавину Февральской революции, хотя очаги терроризма кое-где остались, что позволило большевикам сделать попытку переворота уже в июле 1917. [ii]
Политическое чутьё и совестливость подсказали ему Соломоново решение: миротворческий компромисс. Нынешние самодержавники напрасно упрекают его в слабости, податливости на подсказки либералов, чуть ли не в трусости. Дескать, должен был с шашкой в руках защищать трон до последней капли крови; как бравый генерал, должен был остановить большую кровь гражданской войны малой кровью подавления солдатского мятежа силой.
Икона Св. Михаила РПЦЗ
Но Михаил правильно рассудил, что шансы на подавление революции были минимальны. Главным для него был вопрос этический: христианская совесть удержала его от попытки сохранить монархию ценой братоубийственной войны. Иногда нужно иметь больше мужества и разумения, чтобы вложить шашку в ножны, а не махать ею. Как и его старший брат на день раньше, Михаил пожертвовал репутацией бравого военачальника, чтобы спасти Россию от развала и братоубийства.
Из воспоминаний барона Б. Э. Нольде известно, что Михаил добавил к тексту «благословение Божие». Михаил настоял, чтобы нём не говорилось как о вступившем на престол монархе. Первоначальное «повелеваю» заменил на «прошу всех граждан подчиниться временному правительству». Эти три поправки как нельзя лучше раскрывают личность Михаила: миролюбие, смирение, вдумчивость, дипломатический такт. Стилистически они в полной гармонии с его политическим замыслом: добиться гражданского примирения до народного волеизъявления.
«Некрасов, Набоков и барон Нольде отредактировали акт временного и условного отречения», записал в своём дневнике французский посол Морис Палеолог по наблюдениям очевидца. Но приписал: «Михаил Александрович несколько раз вмешивался в их работу и каждый раз для того, чтобы лучше подчеркнуть, что его отказ от императорской короны находится в зависимости от позднейшего решения русского народа, представленного Учредительным собранием».
Выиграть время
В наше время двое английских исследователей, супруги Дональд и Розмэри Кроуфорд, дали самую высокую оценку Манифесту Михаила в своей фундаментальной книге[iii] о судьбе Михаила II. Согласно Кроуфордам, «Манифест Михаила можно трактовать не как сдачу власти в руки толпы, а как политический маневр, чтобы выиграть время для сохранения монархии до выборов в Учредительное Собрание в надежде на его умеренность. Не было отказа от суверенной власти, а была её передача Временному Правительству на специально ограниченный срок, до наступления которого Манифест сохранял для России монархии». В случае победоносного исхода войны, УС вполне могло бы высказаться за конституционную монархию.
Главу, посвященную единственному государственному акту Михаила, Кроуфорды так и называют “Playing for Time”, то есть «Выиграть время». Читая её, чувствуешь, что решение Михаила дышало Соломоновой мудростью. Во всяком случае, большинство участников встречи на Миллионной улице 12 восприняли Манифест Михаила как пример мужественного и дальновидного политического компромисса, сразу же примирившего противоборствующие стороны. В дневнике Палеолога читаем, что Керенский, принимая Манифест из рук Михаила, воскликнул от имени собравшихся: «Выше Высочество! Вы великодушно доверили нам священный сосуд власти. Я клянусь Вам, что мы передадим его Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли».
Не вина Михаила
Не вина Михаила, что ни Керенский, ни Временное правительство этой клятвы в не сдержали. Хотя выборы в УС они и подготовили, но прошли они уже после того, как большевики захватили «сосуд власти».
Временное правительство оказалось неспособным даже аннулировать Приказ № 1 Петроградского Совета, установивший контроль солдатских комитетов над военачальниками. Объявленный за два дня до Манифеста Михаила, приказ стал незаконно распространяться на все воинские части страны. Окончательно подорвав дисциплину в армии, он предрешил поражение в войне и разложение тыла дезертирами. Уже через месяц после подписания Манифеста, генерал-лейтенант Михаил Романов был уволен с поста Главного инспектора кавалерии и лишён воинского звания. В августе Временное Правительство подвергло его домашнему аресту в Гатчине по приказу террориста Бориса Савинкова. Тот усмотрел в Михаиле «угрозу обороне страны и завоеваниям революции» в связи с «мятежом» Корнилова.
Не желая поделиться ни каплей полномочий даже с умеренными монархистами, Керенский провозгласил республику 1 сентября 1917. Тем самым он нарушил обещание ничего не предрешать до УС. Когда же он объединился с большевиками в подавлении «мятежа Корнилова», то лишился последней поддержки сил правопорядка и обрёк себя на съедение большевиками.
Ни Керенский, ни Временное правительство не сдержали клятвы и отдали «сосуд власти» на поругание большевикам. Они не сумели воспользоваться той отсрочкой, которую Манифест Михаила давал для консолидации патриотических сил для победы на фронте и преодоления внутренней смуты. Михаил правильно рассудил, что шансы на подавление революции были минимальны. Но главным для него был вопрос этический: христианская совесть удержала его от попытки сохранить монархию ценой братоубийственной войны.
«Вы можете указать хоть одну сильную группу работников государственного направления, на которую можно опереться?» - спрашивал Михаил близкого ему адвоката Н.Н. Иванова ещё до «отречения». И отвечал: «Я не вижу. Одни штыки кругом. Штыки и клинки». Не вина Михаила, что людей, искавших мирного разрешения смуты и гармоничного эволюционного развития страны было мало и они были разрозненны. Иванов вспоминает разговор с ним после «отречения». «Ну, пожмете ли вы мне руку? Я поступил правильно. Я счастлив, что я частное лицо. Я и отказался, чтоб не было никаких поводов давать проливать кровь».
Уверенность Михаила в правоте своего поступка, сделанного во избежание кровопролития и гражданской войны, похвальна. По обычным меркам можно было бы ожидать, что Георгиевский кавалер и недавний командир прославленной «Дикой дивизии», а сейчас Главный Инспектор Кавалерии, предпримет попытку подавить мятежные войска силой. В жестоких «контрмерах» обычно видят проявление мужества и верность долгу. Но иногда требуется гораздо больше мужества, воинской выдержки и политического чутья, чтобы удержаться от соблазна блеснуть рыцарской мишурой. Михаил не стал подливать масла в огонь гражданской войны, мучительно сознавая, что даёт повод недругам обвинить его в недостатке мужества и верности долгу.
В наше время некоторые авторы задним числом упрекают, как Михаила, так и Николая за «безволие», «политическую слепоту» и «наивность». А Михаила ещё и за то, что поддался либералам, масонам и другим скрытым «врагам». Некоторые вообще считают Манифест Отречения Николая поддельным или незаконным, не говоря уж об ответе Михаила на него.
Оба Манифеста законны
Такие мнения игнорируют исторические факты. Оба документа, хотя и потрясли общество, практически ни у кого из современников не вызвали сомнения в своей законности. Государственная Дума не опротестовала их. Святейший Синод православной церкви призвал священников и прихожан молиться за «благоверное Временное Правительство». Государственный Совет, верховная юридическая инстанция страны, признал законность обоих актов. (Захват же власти большевиками в октябре 1917 признал незаконным).
Подписывая манифест, Михаил следовал не только высшим нравственным принципам и своему гражданскому долгу. В 1613 году именно народная воля, через Земский Собор, посадила Романовых на русский престол. Увы, в начале 1917 года, под угрозой военного поражения, новой смуты и распада страны, возникла необходимость вернуть суверенную власть русских царей к своему источнику, народной воле, выраженной теперь через УС. Как по Провидению, Манифест Михаила II эхом отозвался на ту кризисную ситуацию, которая посадила на трон первого Михаила тремя столетиями раньше.
И в наше время большинство отпрысков династии Романовых не ставят под сомнение законности обоих актов. Более того, они выражают полную солидарность с Манифестом Михаила и подчёркивают его актуальность даже СЕЙЧАС.
<<Члены Объединения членов рода Романовых согласны с тем, что все вопросы, касающиеся формы правления в России и, следовательно, все вопросы династического характера могут решаться только великим русским народом в ходе «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования» в соответствии с Манифестом великого князя Михаила Александровича, подписанного после отречения от престола императора Николая II.>>[iv]
Одним из основателей Объединения членов рода Романовых является недавно почивший князь Дмитрий Романович Романов,[v] друг России, возглавлявший благотворительный фонд "Романовы для России" и поддержавший воссоединение Крыма с Россией. Странно видеть, как государство предпринимает усилия к перевозу из Дании и перезахоронению праха бывшей императрицы Марии Фёдоровны в усыпальнице Романовых в Петропавловской крепости, но ничего не делает, чтобы установить рядом хотя бы кенотаф её любимого сына Михаила.
Разные системы ценностей
Мне думается, что такой разрыв в оценке событий эпохи современниками, с одной стороны, и нынешними постсоветскими историками (не говоря уж о советских) с другой, коренится в недооценке степени проникновения вируса марксизма в ряды революционной атеистической интеллигенции в царской России и среди её союзников по Антанте.
Марксизм широко распространился среди русской интеллигенции уже в конце 19-го века. Его последователи искали решения не в замене плохих царей на хороших, даже и не смены политической или экономической системы, а в создании совершенно новой модели единого человечества и системы ценностей, отличной - и во многом противоположной - христианской традиции, преобладавшей тогда как в России, так и на Западе.
Провозгласив открытие якобы Объективного Закона Общественного Развития через классовую борьбу и всемирную революцию, Маркс, по существу, создал новую безбожную и даже анти-божескую религию, псевдо-религию, которая требовала от её последователей модели поведения, отрицавшей обычные понятия миролюбия, честности и порядочности. Попросту, цель освобождения всего человечества от многовекового рабства представлялась такой Великой и Благородной, что для её достижения все средства хороши, включая терроризм, шантаж, предательство и обман.
Эти средства широко практиковались в революции 1905-07 годов, получившей затяжной и жестокий характер. Некоторые видные марксистские деятели отшатнулись от братоубийства этой революции и приняли участие в публикации сборника «Вехи», в котором осудили податливость атеистической русской интеллигенции на революционные методы борьбы. Вышедший в 1909 году, сборник вызвал бурные дискуссии, но его уроки не были усвоены. [vi]
К сожалению, царское правительство тоже не усвоило уроков первой русской революции и втянуло Россию в Первую Мировую Войну, в которой Россия совсем не нуждалась и к которой не была готова. Не успев вылечить атеистической интеллигенции страны от детской болезни левизны, правительство ввергло Россию в горнило народного страдания. По мере увеличения тягот войны, большевистская пропаганда среди солдат возымела эффект. Террористический опыт революции 1905 года тоже пригодился в Феврале и в Октябре 1917.
Выборы высекли большевиков
Совершив переворот в Октябре, большевики не остановили выборов в Учредительное Собрание в надежде узаконить переворот. Но, потерпев сокрушительное поражение на выборах, силой разогнали его. Как только «дитя», «зачатое» Манифестом Михаила девять месяцев назад, появилось на свет и стало кричать не то, на что надеялись большевики, они тут же задушили его. Четырёххвостка народных выборов, которой так боялся Николай, высекла не столько монархию, сколько большевиков. Они убедились, что могут удержать власть только большинством штыков, а не голосов. Развязав гражданскую войну, большевики установили однопартийную диктатуру на 73 года. Ленинский принцип кто-кого и отвержение всякого диалога, не говоря уж о компромиссе, с «врагами рабочего класса» стал основой тоталитарного строя и вошёл в менталитет советских вождей.
Одновременно Ленинское правительство ослабило стратегическую мощь России, заключив с немцами позорный Брестский мир. Так, Россия стала единственной страной победоносной Антанты, сдавшись на милость побеждённой Германии. Уинстон Черчилль правильно оценил трагедию России: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда всё обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена».[vii] Измена, о которой говорит Черчилль, была со стороны большевиков, погнавшихся за мировой революцией за счёт обескровленной России.
Именно в Михаиле большевики видели главную угрозу диктатуре. Бывший царь Николай II был битой картой. А вот некоронованный Михаил представлял реальную политическую альтернативу. Нет, он не стремился к личной власти. Но его имя было связано с популярными тогда идеями: Учредительное Собрание, демократия, суверенитет народа, всенародные выборы. Большинство генералов Белого движения не ставило своей задачей восстановление самодержавия, а стояло на позиции «непредрешенчества», близкой той, что была заложена в Манифесте Михаила. В Самаре была даже создана армия КОМУЧА, то есть Комитета Учредительного Собрания.
Командир Дикой Дивизии
Большевики помнили, что Михаил прославился в войсках как отважный командир легендарной Дикой дивизии. Он превратил эту дивизию из мусульман-добровольцев в одну из лучших в царской армии. Горцы любили его и жалели, что он не призвал их на подавление мятежа.[viii] В момент начала войны в августе 1914, по приказу царя он находился в изгнании (в Англии) за его морганатический брак с простолюдинкой Натальей Брасовой. Его имущество было поставлено под опеку, и он лишился права навещать родную страну. Однако, как только загремела канонада войны, Михаил просил прощения у старшего брата и позволения встать в ряды защитников отечества. Разумеется, будь он трусом или себялюбцем, он мог бы отсидеться в Лондоне, даже выполняя какую-либо почётную миссию по поставке продовольствия или оружия.
Но нет. Получив прекрасное военное образование, Михаил считал, что лучше всего он может послужить отечеству на линии огня. Николай тут же простил его, зная, что семейный раздор не должен отягощать отечество в опасности. Царь назначил его командиром кавалерийской дивизии, которая только что начала формироваться из мусульман добровольцев Северного Кавказа, которые не подлежали военной обязанности. Задача была почётной, но не из лёгких, ибо ему надо было управлять дивизией из шести полков, каждый из которых представлял один из главных горских народов, говорящих на разных языках, со своим обмундированием и соблюдающих свои родовые обычаи.
Михаил блестяще справился с задачей. Горцы полюбили его, называя его джигитом и наш Михайло. Мне уже приходилось писать на эту тему в статье «Памяти Михаила Романова похвальное слово», которая появилась в газете «Московские новости».[ix] Процитирую лишь несколько отзывов о нём как командире.
«Горцы, высоко ценящие личную отвагу, с каким-то беззаветным, чисто мусульманским фанатизмом боготворят своего вождя. Между собою любовно называют В.Кн. "наш Михайло". Какие восторженные письма пишут они в свои далёкие горные аулы. И каждое письмо сопровождается напоминанием, что им выпало великое счастье сражаться под командою родного Брата Государя», - пишет военный репортёр.
Казачий офицер Сергей Курнаков вспоминает - из эмиграции в США - о своём поступлении под начало Михаила:
«Мне никогда раньше не приходилось встречаться с великими князьями. Этот был одно обаяние. Чистые голубые глаза излучали доверие. Легкая курносость была вызовом на откровенность. Осанка прямая и стройная, но не высокомерная. И тело римского гладиатора».
Курнаков заключает: «Как было бы хорошо отдать жизнь за такого человека. Не зря кавказцы обожают его!»
Американский фронтовой репортёр увидел брата царя на линии фронта, без броских знаков отличия, но с Георгиевским крестом на груди. «Более простого и демократичного человека трудно себе представить», пишет Стенли Уошбурн. «Живя так же просто в грязной деревне на переднем крае русского фронта (Михаил) излучал тот самый непреклонный оптимизм, которым русская армия отличалась везде».
Не только воинская доблесть и демократичность отличали командира. Как пишет русский репортёр:
«В.Кн. трогателен скромной и простой любовью – он весь в этой чарующей простоте – любить Россию и всё русское. Любить нашу застенчивую деревню, любить озарённую вечерним солнцем равнину, когда гаснут порозовевшие дали, а перепел громко выводит свои смелые трели.И в религиозности В.Кн. что-то напоминающее древнюю васнецовскую Москву, которая, к слову сказать, всегда так по сердцу Его Высочеству. (Он) не пропускает ни одной обедни, и храм так гармонирует со всем его обликом. Прихожане – толпа наших серых героев. Впереди – высокий, стройный и гибкий стоит В. Кн., ушедший целиком в молитву».
Можно представить, с какой досадой Михаил наблюдал разложение русской армии под влиянием большевистской пропаганды и социалистических лозунгов Керенского. Понятно и то, что он в разгар Февральской революции у него не было никакого желания стрелять в «толпу наших серых героев».
Расправа
Именно с Михаилом большевики решили расправиться в первую очередь. В марте 1918, по приказу Урицкого, он был сослан в Пермь. В ночь на 13 июня 1918 года группа местных чекистов похитила Михаила и его секретаря Джонсона из гостиницы «Королевские номера» и расправилась с ними на окраине Перми. Это произошло за пять недель до злодейства в Екатеринбурге. Через неделю те же чекисты закопали в могилу живым Архиепископа Пермского и Соликамского Андроника, который лестно отзывался о Михаиле и Учредительном Собрании. Вскоре было расстреляно ещё 42 заложника, которые могли бы стать свидетелями расправы над Михаилом.
Не надо спорить о титуле царя. Ни к титулам, ни к власти Михаил не рвался. Безуспешно просил Ленина сделать его гражданином Романовым. Но чекисты расправились с ним, как и с его верным другом Джонсоном. Их останков до сих пор не найдено. Последний император России пропал без вести. Как в Лету канул. Большевики распустили слух о его бегстве. Есть и сейчас люди, утверждающие, что Михаил был только ранен, но выжил и, в конце концов угодил на Соловки, где опять выжил и даже оставил наследника.[x] Так или нет, но главное политическое убийство века было совершено: идея народоправства в России была убрана с шахматной доски на 73 года.
Автор статьи перед первой мемориальной доской Михаилу и Джонсону на ул. Карла Маркса, д. 5 (Сибирская) в Перми, 1992
И забыли…
Герой войны, патриот и миротворец, Михаил почти никак не почтён в стране, за благо которой отдал свою жизнь. Его вклад в историю умалён, искажён, неизвестен. Как в лету канул. В ту самую чёрную дыру беспамятства, в которую большевики спихнули Россию. Как бы ни относиться к нему как государственному деятелю, он ФАКТ русской истории, который нельзя обойти.
…но вспомнили в Перми
И всё-таки не совсем забыт. В стране растёт движение за почтение его памяти. Началось оно в Перми, где Михаил был уничтожен.
- В 1991 был возложен венок на здание бывшей гостиницы «Королевские номера», откуда он и его секретарь Джонсон были увезены на бессудную расправу.
- В 1992 на здании была установлена мемориальная доска.
- В 1996 пермское издательство «Пушка» выпустило «Скорбный путь Михаила Романова от престола до Голгофы», первый сборник документов и мемуаров.[xi]
- В 1997 возведён памятный крест, и барельеф Михаила украсил стену «Королевских номеров».
- В гимназии им. С. Дягилева создан портал Михаила Романова (и Виртуальный Музей Михаила Романова).
С 2005 Пермский филиал Всероссийского Общества Охраны Памятников Истории и Культуры (ВООПИК), совместно со Свято-Троицким Стефановым монастырём ведёт проект «Св. Михаил». Участвуют краеведы, архивисты, журналисты, студенты вузов, ученики гимназий, творческая интеллигенция. Кадеты и казаки охраняют крестные ходы. Произведено несколько документальных фильмов. Движение общественное, межэтническое, межконфессиональное. Есть и монархисты: ведь Михаил мог бы составить честь любому монарху.
Игумен Варфоломей освящает покаянный крест Михаилу в Перми, 2010
Уже пять лет подряд потомок белоэмигрантов Пётр Сарандинаки[xii] приезжает в Пермь, чтобы потратить свой летний отпуск на поиск останков Михаила и Джонсона. С ним прибывает целая команда, включая сыщиков из Англии с собаками ищейками. Пока поиски безуспешны. И всё-таки не надо ставить вопрос о государственном почтении Михаила в зависимость от того, найдут ли его останки.
Главный упор пермского движения - на общественную значимость подвига Михаила. Одна из ежегодных научных конференций была посвящена именно гражданственности. В 2009 пермяки добились реабилитации Михаила Генеральной прокуратурой. В 2010 у часовни был возведён большой покаянный крест, и перед тысячной толпой была отслужена панихида памяти Михаила. Пример Перми оказался заразительным. Уже в 2008 в царские дни 17-18 июля прошёл первый крестный ход памяти Михаила от Перми до Екатеринбурга.
Петербург
В 2010 слава Пермского движения достигла Петербурга. Протоиерей Геннадий Беловолов, настоятель храма Иоанна Богослова и директор Мемориального музея-квартиры св.Иоанна Кронштадтского, устроил конференцию во дворце Великого Князя, в котором теперь размещается клуб Общества Глухих. Конференция была приурочена ко дню рождения Николая II 19 мая, чтобы впервые после расправы почтить память обоих царственных братьев вместе. Выступали докладчики из разных городов. Сенсацией прозвучало выступление игумена Митрофана из Мурманска. Его прадед спас личную икону Михаила во время разграбления дворца в 1917. С риском для жизни хранил её и в 1959 передал в храм на Серафимовском кладбище. Наталия Чернышова-Мельник рассказала о своей новой книге о Михаиле.[xiii] Были сообщения и о том, что память о Михаиле жива и на Кавказе среди потомков доблестных всадников Дикой дивизии.
Наш крестный ход прошёл мимо Медного Всадника и остановился перед зданием на Миллионной 12. Здесь впервые после гибели была отслужена лития памяти Михаила. С хоругвями и иконами, мы двинулись к Храму-на-Крови. Там игумен Митрофан и протоиерей Геннадий впервые отслужили панихиду по обоим царственным братьям.
19 мая 2010 игумен Митрофаний ведёт литию перед зданием на Миллионной 12, где Михаил подписал Манифест
Петербуржцы так воодушевились успехом конференции, что набрался целый автобус пожелавших отправиться в город Локоть, центр Брасовского района Брянской области. Там некогда было имение Брасово, где Михаил жил с женой Натальей. Это была одна из лучших экономий страны. И сейчас экономика района зиждется на производствах, оставшиеся от имения. Здесь местные краеведы во главе со Светланой Рожковой, директором детской библиотеки, много лет собирают все артефакты в память о бывших владельцах.
Москва
Движение памяти Михаила коснулось и Москвы. В архивах ГАРФа неустанно работает над темой Михаила кандидат исторических наук В. Хрусталёв. Вместе с доктором исторических наук Л. Лыковой они ещё в 1996 опубликовали первый сборник документов о Михаиле. В 2008 вышла научная монография Хрусталёва «Великий князь Михаил Александрович».[xiv] Мне довелось выступить на Славянской площади 17 июля 2006 года и в Доме Русского Зарубежья в феврале 2007. В 2011 я издал сборник статей о Михаиле под названием «Пермский Крест». Московский художник Андрей Авдеев написал в технике горячей эмали первую четверную икону святых царственных страстотерпцев Бориса и Глеба, Николая и Михаила, перед которой был отслужен молебен в Никольском храме в Черноголовке.
Четверная крестовая икона Святых Бориса, Глеба, Николая и Михаила работы Андрея Авдеева
Меня особенно занимает конституционная значимость Манифеста Михаила. В 2008 году я принял участие в конференции, посвящённой 15-ой годовщине нынешней Конституции РФ, которая прошла в Вашингтоне в институте имени Джорджа Кеннана. Российская делегация была весьма представительная, включая несколько юристов в своё время изучавших Конституцию США на предмет заимствования из неё. Входил в неё и М.С. Горбачёв. Позднее я опубликовал свои впечатления в журнале Государственной Думы «Представительная власть»[xv]
Я пожурил российскую делегацию за то, что они стараются получить иностранный опыт, не изучив своего собственного. В частности, никто даже не вспомнил ни о «реформах Александра II, которые вовлекли в творческий процесс миллионы россиян, (ни) о реформах П.А. Столыпина и о манифесте великого князя Михаила Александровича от 3 марта 1917 года». Более того, в дискуссии выяснилось, что за проект конституции на референдуме 1993 «вероятно» проголосовало лишь 43 процента, а не 51, как официально сообщили. Но, сказал один из россиян, «принять Конституцию в тех условиях было необходимо ради сохранения единства государства».
Мои наблюдения от общения с российской делегацией актуальны и сегодня: «российские западники или не знают, или знать не хотят о трудностях, которые переживает демократия в США. Конечно, России есть чему поучиться у Америки... Но закрывать глаза на недостатки американской системы тоже нельзя. Сами американцы не нашли ещё ответ, как сохранить свободу слова и одновременно не дать СМИ превратиться в бесконтрольную и нерегулируемую четвертую власть, которая угрожает перевесить остальные три ветви».
Во второй статье в том же журнале я дал более развёрнутую картину значения Манифеста Михаила в развитии конституционной системы в России.[xvi] Вопреки заблуждению, что это было попросту отречение от власти, я представил Манифест Михаила дарованной конституцией, которая (1) впервые утвердила право народа определять форму государства и (2) ввела в России самое широкое избирательное право. Эта конституция действовала до разгона Учредительного собрания 17 января 1918, а её основные положения косвенно вошли и в нынешнюю конституцию РФ.
Наконец, журнал «Представительная власть» опубликовал в двух номерах обстоятельную статью В. Б. Серебренникова, ныне покойного академика Петровской академии наук и искусств, члена Учёного совета Русского географического общества, «Михаил Второй в российской и мировой истории», в которой описал основные вехи жизни «героя и полководца Первой Мировой войны, ставшего последним русским императором Михаилом Вторым».[xvii]
Лондон и Вашингтон
Ещё в 1992 супружеская пара Розмэри и Дональд Крофорд, взялась разгадать загадку: почему русские не чтят своего национального героя? Получив доступ к ранее засекреченным архивам, они заказали переводы документов московских, питерских и пермских архивов. В 1997 вышлаихкнига«Michael and Natasha: The Love and Life of Michael II, the Last of the Romanov Tsars». Книга эта могла бы оказать честь любому историку. Помимо русских документов, в неё вошли архивные материалы, которые сохранились только на Западе, ибо Михаил и Наталья владели иностранными языками и подолгу жили в Европе.
С тех пор вышло несколько изданий на разных языках. Но русский перевод «Михаил и Наталья: Жизнь и любовь Михаила II, последнего из царей Романовых» появился лишь в 2008 в издательстве Захарова. Увы, Розмэри была на смертном одре, когда ей принесли свежий экземпляр.
Но Дональд не оставил своей мечты разгадать русскую загадку. В 2008 он приехал в Пермь в памятные дни с 12 по 15 июня. Его впечатления были так сильны, что побудили написать новую книгу с целью оттенить государственные заслуги Михаила. В 2012 книга вышла под названием The Last Tsar: Emperor Michael II.Школьники 17 школ Перми перевели её на диск, который потом раздавался участникам крестного хода памяти Михаила. Книга ждёт русского печатного издания.
Обложка книги «Пермский Крест»[xviii]
Мурманск
Движение памяти Михаила не имеет никакой поддержки ни от властных структур, ни от фонда. Нет ни одного штатного сотрудника. Но оно продолжает жить. Важным событием были Феодоритовские Чтения, организованные в августе 2012 игуменом Митрофаном Баданиным в Мурманске.
Особенно отрадным был объезд храмав Кольского полуострова с иконой Казанской Божьей матери, личной иконы Михаила, которую прадед игумена спас из его дворца. Везде икону встречали с благоговением: узнавали об искупительной роли её бывшего владельца.
Каждого из участников Чтений игумен одарил своей новой книгой, «Икона Великого Князя». «Икона» - это «нечто большее…сама суть духовного мира фактически последнего российского императора Михаила II», говорится в предисловии.[xix]
Митрофан Баданин скуп на слова. Из славного рода мореходов, его прадед, спасший икону, дважды ходил в кругосветку с адмиралом Макаровым. Отец был капитаном первого ранга в подводном флоте. Митрофан отслужил 26 лет служил в Северном флоте. Он автор книги «Неугасимая лампада Курска» о трагической гибели подлодки в Баренцевом море в 2000 году. "КУРСК" УШЕЛ В НЕБЫТИЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ МЫ ВЕРНУЛИСЬ ИЗ НЕБЫТИЯ, говоритИгумен Митрофан, возведённый теперь в сан Епископа Умбинского и СевероМорского. Возвратить из небытия память Михаила Александровича, последнего законного правителя от Дома Романовых – насущная задача.
Что делать?
Не назрело ли время почтить память Михаила на государственном уровне? В 1998 году президент Ельцин имел благоразумие и мужество почтить память царя Николая II и его семьи при захоронении их останков в Петропавловском Соборе. От имени правительства он осудил бесчеловечную расправу над Николаем и его семьёй. Не пора ли сделать то же самое в отношении к Михаилу?
Патриот, защитник отечества, миротворец, он пал жертвой того же режима. Как и старший брат, был реабилитирован. Однако, во время грандиозной выставки 2013-го года в Манеже «Православная Русь: Романовы», посвящённой 400-летию династии, не было показано ни его портрета, ни манифеста. Никакая вертикаль власти не будет прочной, не пойдёт на благо стране, если не будет строиться на выверенной вертикали российской истории. Увы, её позвоночник был перебит в 1917, а Михаил – именно тот позвонок, не залечив который не восстановишь и стан России.
Для достойного почтения памяти Михаила нужно:
- Установить надгробие-кенотаф в Петропавловском соборе, пока останки Михаила не найдены;
- Преобразовать его дворец в Петербурге в Музей памяти Михаила;
- Установить мемориальную доску на Миллионной 12;
- Восстановить дворцово-парковое имение Брасово, в плане которого заложен Государственный Герб России;
- Занести «Королевские номера» в Перми в Федеральный регистр исторических памятников и превратить здание в Центр Воспитания Гражданственности имени Михаила.
·Превратить Мавзолей Ленина в Москве в Музей Столетия, снабдив его высеченными на мраморе текстами Манифестов Николая и Михаила. Можно добавить и Приказ №1, и Ленинский декрет о роспуске Учредительного Собрания и, конечно, такие лозунги, как «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую», и «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», который украшал все советские газеты 73 года.
Памятник бойцам ингушского полка Дикой Дивизии
Президент Путин обвинил большевиков в национальном предательстве во время Первой мировой войны и предложил увековечить память её героев мемориалом.[xx] Имя Михаила, доблестного командира легендарной Дикой дивизии, должно стоять в первом ряду. В столице Ингушетии Назрани уже стоит памятник героям ингушского полка Дикой Дивизии. Общегосударственное признание подвигов Дикой Дивизии и её достойного командира было бы как никогда более кстати.
Эти почести не нужны Михаилу; они нужны стране для воспитания молодёжи в духе патриотизма и гражданской ответственности. Нужны особенно сейчас, когда ситуация на Планете становится всё более взрывоопасной; когда на Украине опять возобладал старый ленинский принцип кто кого, но теперь уже в фашистском варианте. Это -тот самый менталитет бескомпромиссности, гордыни и всезнайства, который всегда ведёт к гражданской войне. В самой России появляются зловещие знаки междоусобицы, цинизма, нетерпимости и вражды. Манифест Михаила – это завещание россиянам ценить гражданский мир превыше всего.
Владимир Гущик, комиссар-большевик Гатчинского дворца, где Михаила держали под арестом, после бегства в Эстонию, писал: «Вспоминая этого человека, я думаю: Каким светлым порывом смоешь Ты, Россия, его безвинную кровь? Растерзав прекрасного человека, что Ты дашь взамен? Сумеешь ли в конечном итоге искупить чистую кровь Последнего Михаила?»[xxi]
Или слепы мы к знакам, которые Провидение посылает нам один за другим? Старец Авель напророчил ещё при Екатерине, что правление Романовых будет от Михаила до Михаила. Ещё до раската череды революций Св. Иоанн Кронштадтский провидел, что тень «Чёрного креста» безбожного страдания падёт на Пермскую землю. Провидческое явление иконы Богоматерь «Державная» 15 марта 1917 в селе Коломенское под Москвой не означало ли символически, что Богоматерь сама стала покровительницей Русской земли? По мнению ряда провидцев, гибель монархии и установление безбожной диктатуры посланы русскому народу как наказания за грех отпадения от Веры в пользу безбожной Западной «науки» марксизма-ленинизма. Но «Державная» сама хранит символы царской власти, что и даёт надежду на возрождение русского государства через всенародное покаяние перед святыми миротворцами.
Были и другие странные сближения. Большевики низвергли Михаила, но саму идею всенародного голосования подхватили в 1936 году и даже ввели праздничный День Сталинской Конституции 5 декабря, который совпал с днём рождения Михаила Александровича. Сейчас он празднуется в Перми как день памяти Михаила. Увы, день убийства Михаила 12 июня 1918 года тоже совпал, но с Днём Суверенитета России и Днём Города Перми. Но самое удивительное совпадение – это то, что Референдум в Крыму прошёл день-в-день через 97 лет после подписания Манифеста Михаила. Другого более яркого, искреннего и бесспорного выражения воли народа, в том числе украинцев и татар, в определении судьбы территории после развала СССР днём с огнём не сыщешь. Даже вежливые человечки не могли решительно повлиять на вердикт Крымского народа. Император Михаил II пропал без вести, но дело его живёт.
Д-р Владислав Краснов, бывший профессор и глава Русского отдела Монтерейского Института Международных Исследований, теперь возглавляет ассоциацию американцев за дружбу с Россией RAGA (www.raga.org). Автор книги «Новая Россия: от коммунизма к национальному возрождению».
[i] Владислав Краснов. Царственные братья Николай и Михаил: Судьба России. http://www.kolomna-text.ru/modern/propilei/485
[ii]3-5 июля 1917 года в Петрограде произошли события, ставшие "генеральной репетицией" Октябрьского переворота. Автор: Соколов Дмитрий "Июльские дни" 1917 года: Петроград, Севастополь. http://tsargrad.tv/articles/ijulskie-dni-1917-goda-petrograd-sevastopol_15072
[iii] Кроуфорд Розмари, Кроуфорд Дональд, "Михаил и Наталья. Жизнь и любовь".Издательство: Захаров, 2008 . http://www.labirint.ru/books/160805/
[vi] Согласно Википедии, «Вехи» явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение. Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи». В. И. Ленин назвал «Вехи» «энциклопедией либерального ренегатства» и «сплошным потоком реакционных помоев, вылитых на демократию».
[vii] Цитируется по статье: Вадим Кулинченко. НЕОДНОЗНАЧНАЯ ЛИЧНОСТЬ. К 100-летию отречения от престола Николая II (1868–1918 гг.) "Литературная Россия", № 8, 3 марта 2017. Кулинченкоссылается на книгу Уинстона Черчилля «Мировой кризис 1916–1918».
[viii] Опрышко О. Л., Кавказская конная дивизия. 1914-1917. Возвращение из небытия, Нальчик: "Эль-Фа", 2007.
[ix]Краснов В.Г. Памяти Михаила Романова Похвальное слово. 2007-05-29 Московские новости, № 25. https://sites.google.com/site/dimovromanovperm/home/dokumenty/krasnov-vladislav-georgievic/pamati-mihaila-romanova
[x] Согласно Википедии, отсутствие официальных подтверждений о казни, а также то, что поиски их останков не дали результатов, породило слухи об иной, не столь трагичной, судьбе Михаила. В частности, существует версия, отождествляющая Михаила Александровича с епископом Истинно-Православной церкви Серафимом (Поздеевым)https://ru.wikipedia.org/wiki/Убийство_Михаила_Александровича
[xi] Хрусталев В.М. (сост.) Скорбный путь Михаила Романова от престола до Голгофы. http://www.twirpx.com/file/778644/
[xii] Пётр Сарандинаки и его фонд http://www.searchfoundationinc.org/sarandinaki-ru/
[xiii] Наталия Чернышёва-Мельник. « Отрекшийся от престола. Жизнь и любовь Михаила Романова»
[xiv] Хрусталёв, В.М., Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича, 1915-1918,Москва; см. список работ Хрусталёва и др. авторов на сайтеВиртуальный музей Михаила Романова в Перми
https://sites.google.com/site/dimovromanovperm/home/dokumenty/hrustalev
[xv] Краснов В.Г. КОНСТИТУЦИИ РФ 15 ЛЕТ: КАК ЮБИЛЕЙ ОТМЕЧАЛИ В США. 2009 №2-3 (89-90) http://www.pvlast.ru/archive/index.565.php
[xvi] Краснов В.Г. Вклад Великого Князя Михаила Романова в развитие конституционной системы в России. 2010 №5, 6 (100, 101) http://pvlast.ru/archive/index.703.php
[xvii]Серебренников В.Б. «Защитники отечества. К 400-летию Дома Романовых: Михаил Второй в российской и мировой истории» «2013 №1 (120) http://pvlast.ru/archive/index.915.php и 2013 №1 (120) 2013 №2, 3 (121, 122) http://pvlast.ru/archive/index.928.php
[xviii]Краснов В.Г., Пермский крест: Михаил Романов, Москва, 2011 https://sites.google.com/site/dimovromanovperm/home/dokumenty/krasnov-vladislav-georgievic/permskij-krest-mihail-romanov-sbornik-statej-vladislava-krasnova
[xix] Игумен Митрофан (Баданин), «Икона Великого Князя», Издательство: Ладан,
[xx] 27 июня 2012, «Известия»: Путин обвинил большевиков в национальном предательстве. Читайте далее: http://izvestia.ru/news/528739#ixzz4b74AuTwz
[xxi] Владимир Гущик. «Тайна гатчинскаго дворца: вел. князь Михаил Александрович», Рига, 1927 (цитируется по книге Кроуфорда).
© W.G. Krasnow, 2017
OWS, RT, Russia, What’s Next?
RT (Russia Today TV News Network) has covered the Occupy Wall Street movement so extensively and boldly that it begs the question: What does the Kremlin have to do with the OWS movement?
From what I have observed in both Russia and the USA, the answer is: Very little or nothing at all, to my regret, which I’ll explain later.
More than a month– from September 17 when the OWS started in New York to October 21 when I returned from Moscow to Washington–I watched OWS the way Russians see it, through government-controlled TV channels.
I was struck by how little attention Russian media paid to this massive explosion of discontent that was clearly embarrassing to US government and media pundits who would much rather talk about “lack of democracy” in Russia than American about 1% “plutocrats.” After checking online reports from Truthout, I realized that in OWS did not receive a coverage it deserved.
So I had remained unaware of the movement’s huge scale until I came back to my Alexandria home—and to a new TV set supplied with dozen channels, including RT. Now I’m glued to RT every morning. And what do I see?
- A dapper Iraq war veteran, US Marine Corps sergean reminds policemen after their brutal assault on peaceful occupiers that “this is not a war zone.”
- Another veteran is struck with a tear-gas canister on his head so viciously that he required hospitalization.
- Horror-stricken face of an 84 year old woman occupier disfigured by pepper spray.
- A row of students, peacefully sitting, heads down, arms interlocked, in a gesture of defiance against the overwhelming force of 1% conscience; and policemen dozing them with pepper spray.
- Dozens journalists arrested and manhandled by police.
- Retired Philadelphia police captain among the protesters in New York; he says his comrades could also be laid off, and many obey their orders only reluctantly.
I am not much of a TV watcher. Last time I watched RT was more than a year ago at my friend’s home. Now I am pleased with how much RT programming has grown and matured. I hear RT buzz from my neighbors, tennis partners and casual acquaintances. I hear them saying: “We learn more about the USA from RT than from any American channel.”
RT’s American Success Story
I switch back to CNN, Fox, and NBC I’ve watched for years. Cindy Lohan is in trouble again, as she was half a year ago; Herman Cain’s sexual peccadillos are on display. So is Sandusky’s alleged pedophilia. The brutality of some, NOT ALL, Middle East dictators is routinely condemned.
Click RT. It’s not just OWS coverage. RT deals with serious domestic and global issues. An array of competent reporters covers all corners of the world. Max Keiser dissects financial and economic woes. Thom Hartman frames them into The Big Picture. Peter Lavelle’s Crossfire juxtaposes diverse views from a broad political spectrum.
Who else but RT would break the taboo on a discussion of Israeli nuclear arms? Among RT guests former US Senator Mike Gravel or Paul Craig Roberts andf former Assistant Secretary in the Reagan administration. Both call attention to Benjamin Netanyahu’s dangerous gambling with world peace, as he plans an Israeli attack on Iran’s alleged nuclear weapon production sites. As US media retches up Iran’s demonization, the task of a gadfly of US politics falls on RT shoulders.
No wonder that now RT is the second most-watched foreign language channel in the States after BBC. In fact, RT’s coverage of the United States is so good that it could be just as well called UST.
But where is Russia?
If RT’s coverage of US is commendable, this cannot be said of its coverage of Russia. To be sure, it has some good Russian programs, from Al Gurnov’s Spotlight to a raucous travelogue with Mark Ames. American viewers enjoy watching reels on the revival of Buddhism in Kalmykia, fate of Jewish diaspora in Caucasus and survival of exotic languages in Siberia.
With the approach of December 4 Russian elections, the Spotlight is aptly focused on leaders of major political parties vying for the seats in the State Duma. Still, I wish there were more RT discussions of Russian politics and foreign policy.
What is missing on RT is Russia herself. There is no sustained narrative of Russian history, religion, literature, philosophy, architecture, art, and culture in general. RT.com has a link to Russian language instruction, but “The Sexiest Philologist in the World” is more likely to distract from language leaning. There seems to be no room for a discussion of Russia’s socio-political system. There is no indication that there might be a special Russian perspective on the unrest in Middle East, EU financial crisis and the OWS movement.
Is Russia Still Shocked?
Since the disintegration of the USSR in 1991, Russia seems still dazed by “Shock Therapy” of early 1990s. It regained its historical name but not yet its national conscience. Russia remains a country of divided mind.
On the one hand, the country’s traditional name is now restored. After all, ethnic Russians constitute over 80% of the population. The remaining 20%, assimilated in various degrees, can handle Russian language. Russia’s national symbols, the Eagle and the Tricolor flag, have replaced the ideological Hammer and Sickle, Red Star and Red Flag.
On the other hand, Russia’s official name, The Russian Federation, harks back to the USSR. President Yeltsin made it a successor state to neither Russia of the tsars nor the Provisional Government which had ran the country until the Bolsheviks overthrew it on November 7, 1917. It was Tsar Nikolai’s successor, his younger brother Mikhail, who empowered the Provisional Government to conduct general election to Constituent Assembly which was to decide on the form of government. (For more read my 2010 article “June 12: Russia Day or Remember Tsar Mikhail II Day?”)
Upon learning that they lost the election, Lenin’s Bolsheviks forcibly dispersed democratically-elected Constituent Assembly. Willingly or not, Russia’s present leaders got stuck with this illegal and violent legacy of Soviet State that goes against the grain of their democratizing aspirations.
Lenin’s embalmed body still lay in the Mausoleum on the Red Square as a symbolic reminder that Russia’s 73-year-long dalliance with Communism has not yet been buried. The question remains: Would Russian leaders want to emulate Russia’s first democratic enterprise with universal suffrage and Constituent Assembly? Or do they feel fealty to dictatorship that spurned the will of the people?
That’s where I wish that “the Kremlin,” or whoever manages RT, would provide a Russian perspective on OWS and global unrest in general. Since the Kremlin pays for RT’s budget, one would expect that RT would serve Russia’s national interests, while eschewing censorship. one would expect that RT handling of OWS would be infused with a Russian perspective.
There is none. What is really Russia’s view of OWS? I suspect that not only RT managers, but the Kremlin too cannot articulate one. Of course, the Kremlin likes to see the US embarrassed by OWS as well as by rough police tactics to suppress it. The brutality of Russia’s own police in curtailing Moscow’s own demonstrations begins to look “not so bad” when compared with the American pepper sprayers, man-handlers, and tear-gas canister throwers. The Kremlin can indeed feel a perverse pleasure at the fact that all Russian demonstrations are MINISCULE compared with those in the States.
Which is worse, Oligarchy or Plutocracy?
But this is not a perspective. It’s more like a glee at the distress of your competitor. The Kremlin is not too eager to show OWS scenes to Russian viewers lest they get inspired for Occupying Russian Banks.
The truth is that Russia’s economic system is not so much different from that of the USA. After all, the implementation of Jeffrey Sachs’s “shock therapy” reforms was entrusted to a Harvard team of Neo-Liberal economists headed by Professor Andrei Shleifer and overseen Robert Rubin and Lawrence Summers, both of whom headed Treasury under Clinton. Comparing what the two did to the US economy with what the now jailed swindler Bernard Madoff did to his investors, the columnist Robert Scheer came to the conclusion that the two secretaries are “Too Big to Jail” as his recent Truthdig article is titled.
As to what the Harvard team has done to Russia, via the Anatoly Chubais clique next to Yeltsin, read Janine Wedel’s “Collision and Collusion: The Strange Case of Western Aid to Eastern Europe,” E. Wayne Merry’s PBS interview and my own 2006 article “Would Harvard Ever Help Russia?”
The US-sponsored “Russian reforms” resulted in the oligarchic system of state-controlled crony capitalism. With Vladimir Putin’s rise to power, the wings of a few oligarchs were clipped, but the oligarchic system has remained intact, insinuating itself into all pores of Russian economy.
Using their access to the Yeltsin government during 1991-1997, a score of unscrupulous “reformers” simply robbed Russia of its collective wealth. The wealth had been accumulated, first, by “communization” of all factories, shops, private property and farms during and after the civil war. Then it was greatly increased by the labor of all Soviet people, including GULAG prisoners, during 73 years of “sweat, blood, and tears” Soviet rule. The robbers came to be collectively called the “oligarchs.” Now economic disparity in Russia between the super-rich and ordinary people is most certainly greater than in the USA. It is more like .01% versus 99.99%
The oligarchs have both the means and the reasons to keep the corrupt system intact. Powerless to rein them in, the government seems content with maintaining a semblance of stability, helped by wind-fall profits from sales of hydrocarbons and other natural resources. Whatever political and even military-strategic differences the Kremlin may have with the US and NATO, these are overshadowed by the fact that Russian economy has been subordinated to the demands of “global economy” which, in turn, is controlled by the might of US dollar and US military machine.
The “success” of Neo-Liberal intervention in Russia has sent its US sponsors on a spree of manipulating “deregulated markets” at home. This spree precipitated the 2008 global crisis. The American big media bemoans the death of democracy in Russia under Putin. But if Bill Moyers, speaking of the United States, is right that “Plutocracy and Democracy Don’t Mix,” then one can surely say that the greatest obstacle for democratic development in Russia is not Putin, but the oligarchy.
Is the Kremlin Learning from OWS?
Far from being the Kremlin’s “puppet”, RT may yet teach the Kremlin important lessons. If it watches RT coverage of OWS, the Kremlin may well realize that Russian revolutionaries have misled Russia nation into not onE, but TWO most tragic follies of the 20th century.
First, following Karl Marx’s dogmas, they revolted against capitalism, nationalized all factories and collectivized all farms. Second, some seventy years later, their descendants reversed the course 180 degrees. Setting Russia on the course of Milton Friedman’s “unfettered capitalism,” they “privatized” just about everything. Russia moved back to Square one. However, property was not returned to its original owners, but went to crooks and the offspring of those who had once nationalized it.
Did Russian reformers have any choice but follow the Neo-Liberal “Washington consensus”? Would it not have been better to take a more gradual approach and follow, say, the Swedish model which combined the principles of free-market with socialist welfare state? They would probably reply that the IMF, to whom the Russian government was indebted, gave them no choice. They simply had to follow Neo-Liberal precepts then in vogue—and in power—and ignore such outstanding critics of “market fundamentalism,” as Nobel Laureate Joseph Stiglitz, the author of “Globalization and Its Discontents” (See especially his June 2000 interview in The Progressive magazine) or Russia’s native son Wassily Leontief, also a Harvard economics professor and Nobel laureate.
A Third Way for Russia?
At any rate, Russia should not have thrown away its unique experience in running centrally-planned economy, no matter how ineffective it was. Instead, it plunged back to the very same “capitalism in its highest imperialist form,” from which Lenin’s Bolsheviks allegedly “freed” Russia in 1917 and which meanwhile evolved into “disaster capitalism,” as Naomi Klein aptly calls it. Post-Communist Russia should have tried a third way that takes advantage of all the virtues of free market while retaining national planning and social justice for all.
In the very least, Chubais should have distributed the “vauchers” not into the pockets of oligarchs, but to factory workers to make them co-owners. To be sure, Western advice was needed in both organizing such enterprises and marketing their products. There was already considerable international experience in running such enterprises, like the Employee Stock Ownership Plan (ESOP) in the United States which includes dozens of successful companies employing over 10 million people.
All that US government had to do was give the Russians a realistic choice of different forms of private enterprise, including ESOPs, so that they could take what was most compatible with their already “socialized” economy and their national tradition. Instead, US government gave the “Russian reform” contract to the now defunct Harvard Institute for International Development (HIID). According Wedel, the exclusive contract was granted after normal bidding procedure had been waived “for foreign policy considerations.”
As it turned out, the Harvard team not only set Russia on a wrong macroeconomic course, but also violated US law. In 1997 the contract was cancelled as two team leaders, Professor Andrei Shleifer and Jonathan Hay, were accused of illegal investment in enterprises they “reformed.” After a long litigation, in 2005 Shleifer and Hay agreed to repay the Treasury $2 million each, and Shleifer’s wife was fined for $1.5 million. Harvard University, where Larry Summers became president, was forced to pay $26.5, the largest penalty in its history, back to US tax-payers. (For more see my article “Would Harvard Ever Help Russia?”)
Secure a Free Market for Ideas First
First and foremost pre-condition for a normal functioning of free-market in global economy is the existence of “free market” for ideas, including the idea that each country has the right to choose an economic model that is suitable to its national character and history. Unless there is a free exchange of ideas, beyond the Neo-Liberal fetishism, the “free market” for finance and commodities will inevitably favor those who want to impose it, by guile (as in Russia) and force (as in Serbia, Iraq, Libya etc.), on the rest of the world.
What do we do next?
On Thanksgiving afternoon, November 24, I went to McPherson Square in Washington to see what occupiers were doing there. There was a camp of dozens makeshift blue-colored tents and a crowd of about two hundred people. The weather was balmy, the mood relaxed; some occupiers were throwing football; others small-danced, ate sandwiches, talked to onlookers and took camera shots. I talked to some of them. None complained about police harassment.
The overwhelming concern was “What do we do next? Where do we go?”
The consensus was that “we are not against capitalism as such, but against CRAPITALISM,” that is against financial manipulation of global market by the 1% or fewer people. These manipulations threaten to undermine the very idea of free enterprise of which America is a great practitioner. After all, the US gave rise to such high-tech giants as Steve Jobs, Bill Gates, and Mark Zuckerberg. Perhaps their wealth is excessive but, unlike Russian oligarchs, they did not gain it by exploiting access to the White House.
Recently, Bill Gates joined forces with Warren Buffett, the financier, asking American billionaires to give half their wealth to charities. Russian oligarchs, by contrast, are not in a rush to embrace charitable causes.
Finally, this article could not have been written without yet another American high-tech invention, the online non-profit Wikipedia, founded by Jimmy Wales in 2001. It has since become the most reliable, accessible, and quick (Wiki!) source of information for millions around the world, in their own languages.
Wikipedia has upheld the good image of the United States by far more effectively than all US/NATO wars “to spread democracy and globalization.” Since Wikipedia staff upholds its operational integrity by refusing to accept commercial advertisement, they ask all users for donations. I am happy to contribute whatever proceeds I get for this article to Wikipedia. Oh, yes, don’t forget to click Occupy Wall Street!
Dubrovnik, the Pearl of Civilization at Peace
By Vladislav Krasnov
A very remarkable event took place in Dubrovnik, Croatia, on April 25-29, 2017: a small scholarly forum on “The Future of Religion: Civilization or Barbarism?” I was invited there to talk about “Six Covenants of the Prophet Muhammad with the Christians of His Time”.
The event was just as remarkable as was its founder and organizer, Professor Rudolf Siebert, Department of Comparative Religion, Western Michigan University, Kalamazoo. The ninety-year old Siebert was a pilot of the German Airforce during WWII. Never a Nazi sympathizer, he always kept his Catholic faith. As a war prisoner, Siebert landed in the USA where he settled and made an illustrious academic career.
Professor Siebert clearly follows the peace-seeking precepts of the Inter-University Center (IUC), founded in 1972 by Ivan Supek (1915 –2007), a Croatian physicist, philosopher, writer, playwright, and peace activist. As Rector of the University of Zagreb, Dr. Supek was co-founder of the international Pugwash movement of scientists and public leaders who sought to defuse the Cold War by creating a steady dialogue aimed at nuclear disarmament, and who in 1976 issued the Dubrovnik-Philadelphia declaration to that effect.
The IUC and the New Cold war
As the IUC booklet proudly proclaims, Dubrovnik continues to serve as “a bridge between Regions of Europe and with the World”. This mission is all the more important as the New Cold War,[i] now with a New Christian Russia, rages unabated. For Professor Siebert, it was the 41st annual forum he would like to alternate with Yalta, Russia.
The Inter-University Center facing Old Town
In his invitation, Siebert expressed disappointment that, due to the tensions in US-Russia relations, “our friends from our sister course about Religion in Civil Society in Yalta, Republic of Crimea” could not participate, as they could not get a visa”.The next planned forum in Yalta is now in question because “the Executive Order 13685 by the Obama Administration forbid us to participate in our Yalta course.” Unless President Trump cancels the Order, says Siebert, the Americans would not be able to go to Yalta.[ii]
Was Shakespeare English?
As if by Providence, this time, in addition to speakers from Germany, France, Croatia and the USA, two presenters with a very strong Russian background came to the forum. one of them was a Russian born, London based film director Alicia Maksimova, who presented her documentary with the intriguing title, “Was Shakespeare English?” [iii]
For 97 minutes, the audience was spellbound as the film provided a persuasive answer to the real identity of a man who wrote Shakespeare works. It appears that under the commonly accepted English mask, there was hiding an Italian Calvinist of Sicilian origin, probably born in Messina, a political immigrant, who, in an effort to escape religious persecution by the Holy Inquisition, spent the second half of his life in England in exile. [iv]
Alicia Maksimova introduces her film in front of Rudolf Siebert’s class
"Was Shakespeare English?" offers a fresh, daring and controversial insight into the great playwright's identity. The director takes us on an enthralling voyage from the Strait of Messina to Venice, Verona, Stratford-upon-Avon, and back to Sicily for a mesmeric finale on the little Aeolian island, which inspired “The Tempest”.
The story is told by 12 real life characters in Venice, Verona, Messina, Stratford-upon-Avon and an Aeolian island Vulcano. Most of them are, as Italians say, 360% of culture, but some are "from the street", like an amazing Venetian butcher Mario “Beefsteak”.
Their stories suggest the playwright's remarkably familiarity with the Italian topography, Renaissance, Medieval and Classical literature, history, navigation, law, fashion and the way of life, a familiarity that would have been inaccessible even to the most sophisticated English traveler of the time, much less to a common man who has never set foot outside of England.
The film is a docu-voyage shot in beautiful settings; it makes the detailed knowledge of Shakespeare's plays accessible to everyone.
From America, but with Russian roots
The other presenter with a strong Russian background was the author of this report, a former Soviet defector and professor of Russian Studies at the Monterey Institute of International Studies and now president of Russia & America Goodwill Association (RAGA.org), a non-profit organization of Americans for better relations with Russia. I talked about John Morrow’s booklet “Six Covenants of the Prophet Muhammad with the Christians of His Time”[v] and my translation of it into Russian.
A Global Peace Science book gift from St. Petersburg
At first, I presented to Professor Siebert a gift from St. Petersburg from Dr. Leo Semashko, a Russian philosopher and peace champion, who long time ago turned away from the Marxist theory of class struggle and then, twelve years ago, created his own Peace Science, as well as the Global Harmony Association (GHA). The gift was a hefty volume of “Global Peace Science”, a collection of writings of “173 co-authors from 34 countries”, published in New Delhi in 2016. Many authors are from the USA: Noam Chomsky, William Blum, Rene Wadlow, Sharon Tennison, Naomi Klein, Stephen Lendman, and—of course—Rudolf Siebert who has been also advocating better US-Russia relations.
Semashko’s peace effort is remarkable for its global outreach.[vi] Besides the American and Russian authors (Nicholas Roerich, Yevgeny Yevtushenko, Julia Budnikova, Yuri Tsymbalist et al), there are also authors from Ireland, France, Greece, Israel, and India. The current president of GHA Dr. Subhash Chandra and former President of India, the late Abdul Kalam (2002-2007) are was among its founders.
I visited Dr. Semashko on March 16, 2017, in St. Petersburg where I came there to speak at a conference in conjunction of the 100th anniversary of the downfall of Tsarist Russia.After reading one of my RAGA Newsletters, Dr. Semashko emailed suggesting we coordinate our public diplomacy efforts. I agreed and came to visit him in his apartment to pick up his presents to fellow Americans. Then, finding on the site of GHA Professor Siebert’s Open Letter to Donald Trump calling him for better relations with Russia, I posted it on RAGA site.
Professor Siebert’s invitation
Soon I got Siebert’s invitation to his 41st course “The Future of Religion: Civilization or Barbarism?” With the rise of islamophobia in the US,[vii] EU[viii] and elsewhere, I chose to report about the work of an American scholar, who has argued that ISIL-style terrorism may represent various militant Islamic sects but is far removed from Islam’s mainstream.
About two years ago, after sending out a RAGA newsletter, I got a letter from a certain professor John Morrow who ask me to translate into Russian a series of treaties that the Prophet Muhammad made with a number of Christian communities. Among other things, the Prophet commanded the Muslims not to attack the Christians, but protect them from the attackers. Professor asked me to translate into Russian his booklet, “Six Covenants of the Prophet Muhammad” as soon as possible “for the benefit of all people of Russia, Muslims and non-Muslims”.
Did the Prophet Muhammad command Muslims to protect Christians?
I thought it was a good idea. However, not being a specialist on Islam and not knowing Arabic, I asked John to give me a scholarly justification for treating the covenants as authentic sources of Islamic theology. John soon sent me a hefty volume “The Covenants of the Prophet Muhammad with the Christians of the World” published in the USA in 2013.[ix]
I read the volume with great interest, especially, since I knew something about the topic.While studying anthropology and ethnic studies at the Moscow State University in the USSR, I took one semester of Arabic and attended the course on the history of religion. I knew that Islam emerged, as an Abrahamic faith in kinship with both Judaism and Christianity and that Jesus was regarded one of the prophets. I also knew that there were periods when the Muslim rulers were rather tolerant of Christians. In short, I found John’s argument persuasive and agreed to translate his booklet of primary sources.[x]
As John explains it in the introduction,“If the Qur’an has been ignored, so has the Sunnah, and the single most neglected aspect of the Sunnah consists of the letters, treaties, and covenants of the Prophet Muhammad… If most Muslims know selected surahs from the Qur’an, and a handful of hadith, few, if any are familiar with the more than three hundred letters, treaties, and covenants produced by the Prophet, may Almighty Allah bless him and his holy household.”
John focused on six manuscripts he extracted from the Sunnah: the Covenant (aka firman or achtiname) of the Prophet Muhammad with (1) the Monks of Mount Sinai, (2) with the Christians of Persia, (3) with the Christians of Najran (on the border of today’s Yemen and Saudi Arabia), (4) with the Christians of the World (Mount Carmel manuscript), (5) with the Christians of the World (Cairo manuscript), and (6) the Covenant with the Assyrian Christians. John himself translated the above manuscripts from Arabic to English, except the 2nd and the 6th which he borrowed from previous translators.
A copy of the Prophet Mohammad’s Covenant at St. Catherine Monastery (Mt. Sinai)
The six covenants are not identical. The Prophet granted them to respective Christian communities under unique local circumstances. To give you a flavor, let me quote from the 1st covenant (Mt. Sinai):
·“If a monk or pilgrim seeks protection, in mountain or valley, in a cave or in tilled fields, in the plain, in the desert, or in a church, I am behind them, defending them from every enemy… for they [the monks and the pilgrims] are my protégés and my subjects”.
·“A bishop shall not be removed from his bishopric, nor a monk from his monastery, nor a hermit from his tower, nor shall a pilgrim be hindered from his pilgrimage”.
·“No churches shall be destroyed, nor shall the money from their churches be used for the building of mosques or houses for the Muslims. Whoever does such a thing violates Allah’s covenant and dissents from the Messenger of Allah”.
·“No unjust tax will be imposed, and with the People of the Book there is to be no strife, unless it be over what is for the good”.
·“If a Christian woman enters a Muslim household, she shall be received with kindness, and she shall be given opportunity to pray in her church; there shall be no dispute between her and a man who loves her religion”.
All six covenants project the same friendly and protective attitude toward Christians. All six command reciprocity from the Christians. one reads: “Christians shall not be asked to fight for Moslems against the enemies of the Faith, neither shall Moslems at war with foreign nations or engaged in massacre constrain Christians to make common cause with them against the enemy”.Another says that when “it becomes necessary for them (Christians) to hide a Moslem in their own mansions or houses, they shall give him a place to lie, and take care of him, neither forsaking him, nor leaving him without food, so long as he shall be in hiding”.
One can easily agree with John’s conclusion: “I hope and pray that the publication of these Six Covenants of the Prophet with the Christians of His Time will contribute to the spread of peace, justice, and love throughout the Muslim world. How shameful it is that Takfiri terrorists[xi] have soiled the image of Islam, presenting it as a religion of hate and violence… It is high time that we bring back the beauty of Islam”.
John Morrow, an American professor and Muslim peace activist
First a few words about the publisher of these manuscripts. According to his site, “Dr. John Andrew Morrow was born in Montreal, Quebec, Canada, in 1971. Raised in a multilingual family, he lived in Montreal for ten years and in the Greater Toronto Area for another twenty. The product of a Catholic education, he completed his elementary school in French, his high school in English, and his university studies in English, French, and Spanish. He embraced Islam at the age of 16 after which he adopted the name Ilyas ‘Abd al-‘Alim Islam. After completing his Honors BA, MA, and PhD at the University of Toronto, where he acquired expertise in Hispanic, Native, and Islamic Studies, he pursued post-graduate studies in Arabic in Morocco and the United States”[xii].
John is a full professor of Spanish and Islamic Studies at Ivy Tech Community College of Indiana. Recently he reported that his booklet, translated into 13 languages, including the main European languages and Russian, as well as Azeri (for which I contacted my friend in Azerbaijan), is about to be published in one volume. A separate translation into Azeri, with John’s introduction, is already out.
John is not just a scholar, but also pro-peace activist. He and his Muslim associates came up with the so-called Covenants Initiative, an appeal to Muslims of all countries to sign a declaration of empathy with all Christians who have suffered from terrorism throughout the Middle East. It asks Muslims to <<take a vigorous, proactive, and public stance in support of peaceful Christians presently being attacked by some seriously misguided “Muslims” >>.[xiii]
In April 2016, I met John during his visit to Washington DC to receive the Interfaith Service Award by Islamic Society of North America (ISNA) “for his efforts to encourage interfaith dialogue and cooperation”.
John Morrow (right) receives the ISNA award in April 2016
In August 2016, a number of Grand Muftis, including the Grand Shaykh of Al-Azhar (the highest authority in Sunni Islam), issued a fatwa that explicitly declares that “Salafi-takfirists, Daesh (so-called ‘Islamic State’) and similar extremist groups” are not Muslims. This happened during a conference in Grozny, the capital of Chechnya. A similar statement from the Russian Council of Muftis followed. John was elated: “In one fell swoop, Wahhabism, the official state religion of only two Muslim countries—Saudi Arabia and Qatar—was not part of the majority Muslim agenda any longer.”[xiv]
Mahatma Gandhi and Leo Tolstoy
Among other reports, attracting my attention was “Shame as a means of social control” by Francis Brassard of Rochester Institute of Technology in Dubrovnik. It was the story of Mahatma Gandhi when he began his career as a lawyer in South Africa. The young Gandhi was so ashamed of his Indian origin and culture that he was always immaculately dressed in suit and tie as a real British gentleman. only later in life, when he became a champion of the poor and downtrodden, did Gandhi turn to the simplicity of native attire and behavior.
This reminded me of the man whom Gandhi admired, the Russian novelist and philosopher Leo Tolstoy. Gandhi admired Tolstoy not just for the teaching of non-resistance to evil by violence,[xv] but also for his turning to the simplicity of Russian peasant attire to signal to the world that his concerns are those of the Russian people.
“Desacralization of the World”
At this year marks the 100th anniversary since the downfall of the tsar and the beginning of a 73-year long Communist experiment in Russia which defined the 20th century, the question arises: What would have happened, if Russia did not abandon its national identity, rooted in Christianity, in favor of Marxism-Leninism, a radical utopian ideology in the garb of “Western”science, progress, and civilization? What if Russia had rejected the temptation of both Western capitalism and Western anti-capitalism in the form of world revolution to abolish all exploitation, inequality and injustice? What if Russia rejected the “science” of Karl Marx and Friedrich Engels and stayed with the wisdom and ethical imperatives of Fyodor Dostoevsky and Leo Tolstoy?
It appears that by opting for a Western “progressive” theory and rejecting its own heritage Russia lost a lot, and gained very little. This is a question to be answered at next such forum whose topic we defined as “Desacralization of Life in Modern World”. After all, the Bolshevik revolution of 1917 was the first to introduce not just “desacralization,” but also desecration of all religious objects--of all confessions--on a mass scale of totalitarian state.
Pelican, the Bird of Peace and Prosperity
One of the delights in Dubrovnik was walking in Old Town (Stari grad) with its mix of ethnic cultures of the Croates, Serbs, and Bosnians; with Catholic churches co-exiting with Christian Orthodox, a Mosque and a Synagogue. What a delight it was just to absorb Dubrovnik’s ancient Latin and Slavic heritage! However, the highlight of our stay in Dubrovnik was the banquette that Professor Siebert gracefully arranged for Alicia and me in Hotel Grand Villa Argentina. After sharing delicious servings of seafood, there came the time-honored ritual of raising toasts for all the guests and for the glorious occasion itself.
Old Town (Stari grad) Dubrovnik
When my turn came, I thanked Professor Siebert for his efforts to keep the West from revering to barbarism of WWI and WWII, to maintain a dialogue between East and West, Eastern and Western Europe, the USA and Russia. “However, the Bird of United Europe will not fly, if it relies only on its Western extension to the United States. To be truly airborne, the Bird of Europe needs to employ its second, Eastern Wing, Russia”. I was not talking of a bird of prey seen on several European coats of arms. As a contract interpreter for US State Department, I travelled across all the states. The best state symbol I saw, was that of Louisiana where the French and Anglo cultures have been fused with that of native Indians. It was the image of Pelican, a Bird of Peace, known to be a good provider for its young. “I envision the future of the EU, USA and Russia in the image of Pelican, a bird of Peace, a diligent provider for its dependents”. I was delighted that all present gracefully accepted my toast.[xvi]
Vladislav Krasnov (aka W. George Krasnow), Ph.D., former professor and head of Russian Studies at the Monterey Institute of International Studies, California, the founder and president of Russia & America Goodwill Association (www.RAGA.org).
[i] The Folly of the New Cold War - By Vladislav Krasnov. 10/26/2014
http://www.raga.org/news/the-folly-of-the-new-cold-war-by-vladislav-krasnov
[ii] See also Professor Rudolf Siebert's Open letter to President Trump, 2/25/2017
[iii] “Was Shakespeare English?”
Arrival in Venice - extract from the film by Alicia Maksimova - Sirena Global Productions 2016
[iv] Alicia Maksimova says: “it's not yet possible to prove that it was Michelangelo Florio - but my film has enough proof of his non-English origins”. We tend to forget that Shakespeare lived at the time when Catholic Inquisition persecuted such freethinkers and religious dissidents as Giordano Bruno and Galileo Galilei. In fact, it burned at Bruno at the stake in 1600. He had actually visited England and published there the majority of his works. Some authors suggest Bruno’s acquaintance with Shakespeare or, at least, Bruno’s influence on him.According to Gilberto Sacerdoti, the “new heaven, new earth” of “Antony and Cleopatra” is a distinct echo of Bruno’s cosmology, and “Love’s Labour’s Lost” contains a tribute to Bruno’s project of political and religious reform pursued in different European countries and aimed at an alliance between the moderate monarchs of France and England against the religious extremism of Spain and Rome.
http://bloggingshakespeare.com/infinite-minds-shakespeare-and-giordano-bruno
[v] John Andrew Morrow. Six Covenants of the Prophet Muhammad with the Christians of His Time: The Primary Documents. https://www.amazon.com/Covenants-Prophet-Muhammad-Christians-Time/dp/1621380025
[vi] In view of the IUC’s well-established reputation as a place of East-West dialogue, they also got a copy of Semashko’s Global Peace Science volume and John Andrew Morrow’s book.
[vii] Karen Armstrong, the famed British historian of religion, recently said on US TV channel that Islamophobia “is deeply enshrined in Western culture. It goes right back to the Crusades, and the two victims of the crusaders were the Jews in Europe and the Muslims in the Middle East.” “Blaming religion for violence, she went on, allows us to dismiss the violence we've exported worldwide.” See her NOV 23, 2014 interview with Sam Harris and Bill Maher. http://www.salon.com/2014/11/23/karen_armstrong_sam_harris_anti_islam_talk_fills_me_with_despair/
[viii] JAN CULIK, “Islam, Israel and the Czech Republic”, насайте OpenDemocracy, 25 June 2015, “Why is anti-Islam activism on the rise in the Czech Republic - a country with virtually no Muslims?
https://www.opendemocracy.net/can-europe-make-it/jan-culik/islam-israel-and-czech-republic
[ix] At the request of the author, John Morrow, I brought several copies of the book The Covenants of the Prophet Muhammad with the Christians of the World to give to “Muslim participants” in the forum. As there were none, I gave one copy to Dr. Siebert and another to the IUC.
[x] However, one story retold in Morrow’s volume I found the most compelling. It was the story of Selim I, the Sultan of the Ottoman Empire, who upon his conquest of Egypt in 1501, visited the monastery of St. Catherine at Mt. Sinai where he purchased from the monks the Covenant granted to the monastery by the Prophet Muhammad himself. That the Sultan was willing to pay 3,000 golden coins for the manuscript suggests that he believed in its authenticity. He took to it to Istanbul leaving for the monks only its copy that is still on display in the monastery.
[xi] According to Morrow, the takfiri and salafi sects of Islam dominates DAESH, or the ISIL.
[xiii] SIGN THE COVENANTS INITIATIVE
https://covenantsoftheprophet.wordpress.com/2013/08/11/the-covenants-initiative/
[xiv] The full text of the Grozny Declaration appears here:
http://chechnyaconference.org/material/chechnya-conference-statement-english.pdf.
[xv] Former Soviet philosophers now begin to revise their negative attitude to Tolstoy’s philosophy: Abdusalam A. Guseinov, “Tolstoy’s Theory of Nonviolence.” 2006. Professor Guseinov is an Academician of the Russian Academy of Science, and is Chair of the Ethics Department at Moscow State University. https://philosophynow.org/issues/54/Tolstoys_Theory_of_Nonviolence
[xvi] According to Wikipedia, “In medieval Europe, the pelican was thought to be particularly attentive to her young, to the point of providing her own blood by wounding her own breast when no other food was available. As a result, the pelican came to symbolize the Passion of Jesus and the Eucharist, and usurped the image of the lamb and the flag. A reference to this mythical characteristic is contained in the hymn by Saint Thomas Aquinas, "Adoro te devote" or "Humbly We Adore Thee", where in the penultimate verse he describes Christ as the "loving divine pelican, able to provide nourishment from his breast". https://en.wikipedia.org/wiki/Pelican
Up