https://substack.com/app-link/post?publication_id=778851&post_id=137956816&utm_source=post-email-title&utm_campaign=email-post-title&isFreemail=true&r=emu3v&token=eyJ1c2VyX2lkIjoyNDU4MDA3NSwicG9zdF9pZCI6MTM3OTU2ODE2LCJpYXQiOjE2OTczMDUyOTEsImV4cCI6MTY5OTg5NzI5MSwiaXNzIjoicHViLTc3ODg1MSIsInN1YiI6InBvc3QtcmVhY3Rpb24ifQ.y1Cfw9BfUjx-PQmdX2ACoxh03VYl2rOi7pCclNJnC5M

This Way for the Genocide, Ladies and Gentlemen

By Chris Hedges

OCT 14, 2023

Washington and European governments are cheerleading Israel’s genocidal campaign in Gaza.
The failure to intervene to halt the carnage threatens to ignite violence throughout the region.

This Way for the Genocide, Ladies and Gentlemen - by Mr. Fish

I have been in urban warfare in El Salvador, Iraq, Gaza, Bosnia and Kosovo. o­nce you fight street by street, apartment block by apartment block, there is o­nly o­ne rule — kill anything that moves. The talk of safe zones, the reassurances of protecting civilians, the promises of “surgical” and “targeted” air strikes, the establishment of “safe” evacuation routes, the fatuous explanation that civilian dead were “caught in the crossfire,” the claim that the homes and apartment buildings bombed into rubble were the abode of terrorists or that errant Hamas rockets were responsible for the destruction of schools and medical clinics, is part of the rhetorical cover to carry out indiscriminate slaughter.

Gaza is such a small area — 25 miles in length and about 5 miles wide — and so densely populated that the o­nly outcome of an Israeli ground and air assault is the mass death of those Israel’s Defense Minister Yoav Gallant calls “human animals” and Prime Minister Benjamin Netanyahu calls “human beasts.” Israeli Knesset member Tally Gotliv suggested dropping “doomsday weapons” o­n Gaza, widely seen as a call for a nuclear strike. Israeli President Isaac Herzog o­n Friday dismissed calls to protect Palestinian civilians. “It is an entire nation out there that is responsible … this rhetoric about civilians not aware, not involved, it’s absolutely not true,” Herzog said. “They could’ve risen up, they could’ve fought against that evil regime that took over Gaza in a coup d’etat.” He added, “We will break their backbone.”

The demand by Israel that 1.1 million Palestinians — nearly half of Gaza’s population — evacuate northern Gaza, which will become a free fire zone, within 24 hours, ignores the fact that given the overcrowding and sealed borders there is no place for the displaced to go. The north includes Gaza City, the most densely populated part of the strip, with 750,000 residents. It also includes Gaza’s main hospital and the Jabalia and al-Shati refugee camps. 

Israel, by employing its military machine against an occupied population that does not have mechanized units, an air force, navy, missiles, heavy artillery and command-and-control, not to mention a U.S. commitment to provide a $38 billion military aid package for Israel over the next decade, is not exercising “the right to defend itself.” This is not a war. It is the obliteration of civilians trapped for 16 years in the world’s largest concentration camp. Gaza is being leveled, flattened, destroyed, reduced to rubble. Hundreds of thousands of its impoverished residents will be killed, wounded or left homeless without food, fuel, water and medical help. Nearly 600 children are already dead.

The United Nations Relief and Works Agency (UNRWA) has been forced to close 14 food distribution centers leaving half a million people without food relief. Gaza’s o­nly power plant has run out of fuel. The United Nations says 12 of its staff have been killed by Israeli air strikes, 21 out of 22 UNRWA health facilities in Gaza have been damaged and hospitals lack basic medicines and supplies.

Israel, as it has in the past, will block the dissemination of independent reporting and images o­nce some 360,000 soldiers launch a ground assault. It cut internet service in Gaza o­n Saturday. The brief glimpses of Israeli atrocities that make it out will be dismissed by Israeli leaders as anomalies or blamed o­n Hamas. 

The West refuses to intervene, as 2.3 million people, including 1 million children, are deprived of food, fuel, electricity and water, see their schools and hospitalsbombed and are butchered and rendered homeless by o­ne of the most advanced military machines o­n the planet.

Upgrade to paid

The gruesome images of Israelis gunned down by Hamas is the currency of death. It trades carnage for carnage, a macabre dance that Israel initiated with the massacres and ethnic cleansing that allowed for the creation of the Jewish state, followed by decades of dispossession and violence meted out to the Palestinians. The Israeli army, before the current assault, had killed 7,779 Palestinians in Gaza since 2000 including 1,741 children and 572 women, according to the Israeli human rights group B’Tselem. This figure does not include Gazans who died due to drinking contaminated water or being denied access to medical treatment. Nor does it include the rising number of Gazan youth who, having lost all hope and struggling with deep depression, have committed suicide.

I spent seven years reporting o­n the conflict, four of them as the Middle East Bureau Chief of The New York Times. I stood over the bodies of Israeli victims of bus bombings in Jerusalem by Palestinian suicide-bombers. I saw rows of corpses, including children, in the corridors in Dar Al-Shifa Hospital in Gaza City. I watched Israeli soldiers taunt small boys who in response threw rocks and were then callously shot in the Khan Younis refugee camp. I sheltered from bombs dropped by Israeli warplanes. I climbed over the rubble of demolished Palestinian homes and apartment blocks along the border with Egypt. I interviewed the bloodied and dazed survivors. I heard the soul crushing wails of mothers keening over the corpses of their children.

I arrived in Jerusalem in 1988. Israel was busy discrediting and marginalizing the secular, aristocratic Palestinian leadership of Faisel al-Husseini and driving Jordanian administrators from the occupied West Bank. This secular and moderate leadership was replaced by the Palestine Liberation Organization (PLO) and Yasser Arafat. But Arafat, very likely poisoned by Israel, and the PLO were also ruthlessly pushed aside by Israel. The PLO was replaced by Hamas, which Israel openly fostered as a counterweight to the PLO. 

The escalating savagery of Israel against the Palestinians is reflected in the escalating savagery of the Palestinians. The resistance groups are Israel’s doppelgängers. Israel believes that with the eradication of Hamas the Palestinians will become docile.  But history has shown that o­nce o­ne Palestinian resistance movement is destroyed, a more virulent and radical o­ne takes its place.

The killers feed off each other. I saw this in the ethnic wars in Bosnia. When religion and nationalism are used to sanctify murder there are no rules. It is a battle between light and dark, good and evil, God and Satan. Rational discourse is banished. 

“The sleep of reason,” as Francisco Goya said, “brings forth monsters.” 

The Jewish extremists, fanatic Zionists and religious bigots in the current Israeli government need Hamas. Revenge is the psychological engine of war. Those targeted for slaughter are rendered inhuman. They are not worthy of empathy or justice. Pity and grief are felt exclusively for o­ne’s own. Israel vows to eradicate a dehumanized mass that embodies absolute evil. The maimed and dead in Gaza, and the maimed and dead in Israeli towns and kibbutzim, are victims of the same dark lusts.  

“From violence o­nly violence is born,” Primo Levi writes, “following a pendular action that, as time goes by, rather than dying down, becomes more frenzied.”

The Biden administration has promised unconditional Israeli support and weapons shipments. The USS Gerald R. Ford Carrier Strike Group has been deployed to the eastern Mediterranean Sea to “deter any actor” who might widen the conflict between Israel and Hamas. The carrier group includes the U.S. Navy aircraft carrier USS Gerald R. Ford; its eight squadrons of attack and support aircraft; the Ticonderoga-class guided missile cruiser USS Normandy; and the Arleigh-Burke class guided missile destroyers USS Thomas Hudner, USS Ramage, USS Carney and USS Roosevelt, according to a Pentagon statement.

The U.S., as in the past, ignores the far greater death and destruction, as well as the illegal occupation, meted out by Israel to the Palestinians or the periodic military campaigns — this is the fifth major military assault by Israel o­n Gaza in 15 years — against civilians. 

Israel says it recovered 1,500 bodies of Hamas fighters after the incursion. This is a number greater than the 1,300 Israeli victims. Nearly all the dead Hamas fighters, I suspect, were young men born inside the Gaza concentration camp who had never seen the outside of the open-air prison until they burst through the security barriers erected by Israel. If Hamas fighters possessed Israel’s technological arsenal of death, they would be able to do their killing more efficiently. But they do not. Their tactics are cruder versions of those Israel has used against them for decades. 

I know this disease, the exaltation of race, religion and nation, the deification of the warrior, the martyr and violence, the celebration of victimhood. Holy warriors believe they alone possess virtue and courage, while their enemy is perfidious, cowardly and evil. They believe they alone have the right to revenge. Pain for pain. Blood for blood. Horror for horror. There is a fearsome symmetry to the madness, the abandonment of what it means to be humane and just. 

T.E. Lawrence calls this cycle of violence “the rings of sorrow.”

Once these fires are lit they can easily become a conflagration.

Israeli tanks and soldiers, to thwart an attack by Hezbollah in support of the Palestinians, have been deployed to the border with Lebanon. The Israeli forces killed fighters from Hezbollah, as well as a Reuters journalist, which saw Hezbollah fire a salvo of rockets in retaliation. Israel’s National Security Minister, Itamar Ben-Gvir announced he would distribute 10,000 assault rifles to Israeli settlers, who have carried out murderous rampages in Palestinian villages in the West Bank. Israel has killed at least 51 Palestinians in the occupied West Bank since Hamas launched its attack o­n October 7.

Psychologist Rollo May writes:

At the outset of every war…we hastily transform our enemy into the image of the daimonic; and then, since it is the devil we are fighting, we can shift o­nto a war footing without asking ourselves all the troublesome and spiritual questions that the war arouses. We no longer have to face the realization that those we are killing are persons like ourselves.

The killing and torture, the more they endure, contaminate the perpetrators and the society that condones their actions. They sever the professional inquisitors and killers from the capacity to feel. They feed the death instinct. They expand the moral injury of war. 

Israel taught the Palestinians to communicate in the primitive howl of hatred, war, death and annihilation. But it is not Israel’s assault o­n Gaza I fear most. It is the complicity of an international community that licenses Israel’s genocidal slaughter and accelerates a cycle of violence it may not be able to control.

---------------------------------

Это путь к геноциду, дамы и господа

Крис Хеджес

14 ОКТЯБРЯ 2023 г.

Вашингтон и европейские правительства поддерживают израильскую кампанию геноцида в секторе Газа. Неспособность вмешаться и остановить кровавую бойню грозит разжечь насилие во всем регионе.

Это путь к геноциду, дамы и господа - г-н Фиш

Я участвовал в боевых действиях в городах Сальвадора, Ирака, Газы, Боснии и Косово. Когда вы сражаетесь улица за улицей, дом за домом, есть только одно правило — убивать все, что движется. Разговоры о безопасных зонах, заверения в защите гражданского населения, обещания «хирургических» и «целенаправленных» авиаударов, создание «безопасных» маршрутов эвакуации, бессмысленное объяснение того, что погибшие мирные жители «попали под перекрестный огонь», — утверждается в заявлении. То, что дома и многоквартирные дома, разбомбленные в руины, были пристанищем террористов или что заблудшие ракеты Хамаса ответственны за разрушение школ и медицинских клиник, является частью риторического прикрытия для проведения неизбирательной бойни.

Газа представляет собой настолько небольшую территорию — 25 миль в длину и около 5 миль в ширину — и настолько густонаселенную, что единственным результатом израильского наземного и воздушного нападения является массовая гибель тех, кого министр обороны Израиля Йоав Галлант называет «человеческими животными», а премьер-министр Израиля — «животными». Министр Биньямин Нетаньяху называет людей «зверями». Депутат израильского Кнессета Талли Готлив предложила сбросить на сектор Газа «оружие судного дня», что многие восприняли как призыв к нанесению ядерного удара. Президент Израиля Исаак Герцог в пятницу отверг призывы защитить палестинское гражданское население. «Это целая нация, которая несет ответственность… эта риторика о том, что гражданские лица не знают и не участвуют в происходящем, это абсолютно неправда», — сказал Херцог. «Они могли восстать, они могли бы бороться против того злого режима, который захватил Газу в результате государственного переворота». Он добавил: «Мы сломаем им хребет».

Требование Израиля о том, чтобы 1,1 миллиона палестинцев — почти половина населения Газы — эвакуировали северную часть Газы, которая станет зоной свободного огня, в течение 24 часов игнорирует тот факт, что, учитывая перенаселенность и закрытые границы, перемещенным лицам некуда идти. На севере находится город Газа, самая густонаселенная часть сектора, с населением 750 000 человек. Сюда также входят главная больница Газы и лагеря беженцев Джабалия и Аль-Шати.

Израиль, применяя свою военную машину против оккупированного населения, у которого нет механизированных частей, военно-воздушных сил, военно-морского флота, ракет, тяжелой артиллерии и средств управления, не говоря уже об обязательстве США предоставить пакет военной помощи в размере 38 миллиардов долларов США. Израиль в течение следующего десятилетия не будет осуществлять «право на самооборону». Это не война. Это уничтожение мирных жителей, которые провели 16 лет в крупнейшем в мире концентрационном лагере. Газу выравнивают, выравнивают, разрушают, превращают в руины. Сотни тысяч его обедневших жителей будут убиты, ранены или останутся без крова без еды, топлива, воды и медицинской помощи. Около 600 детей уже мертвы.

Агентство Организации Объединенных Наций для помощи и организации работ (БАПОР) было вынуждено закрыть 14 центров распределения продовольствия, в результате чего полмиллиона человек остались без продовольственной помощи. На единственной электростанции в секторе Газа закончилось топливо. Организация Объединенных Наций сообщает, что 12 ее сотрудников были убиты в результате авиаударов Израиля, 21 из 22 медицинских учреждений БАПОР в секторе Газа были повреждены, а в больницах не хватает основных лекарств и расходных материалов.

Израиль, как и в прошлом, заблокирует распространение независимых репортажей и изображений, как только около 360 000 солдат начнут наземное наступление. В субботу в секторе Газа было отключено интернет-соединение. Краткие проблески израильских зверств, которые отражают это, будут отвергнуты израильскими лидерами как аномалии или возложены вину на ХАМАС.

Запад отказывается вмешиваться, поскольку 2,3 миллиона человек, в том числе 1 миллион детей, лишены еды, топлива, электричества и воды, видят, как их школы и больницы подвергаются бомбардировкам, а также подвергаются резне и становятся бездомными одной из самых передовых военных машин на планете. .

Ужасные изображения израильтян, застреленных Хамасом, являются валютой смерти. Они обменивают кровавую бойню на кровавую бойню, жуткий танец, который начал Израиль с массовых убийств и этнических чисток, которые позволили создать еврейское государство, за которым последовали десятилетия лишения собственности и насилия, примененного к палестинцам. По данным израильской правозащитной группы «Бецелем», до нынешнего нападения израильская армия с 2000 года убила в Газе 7779 палестинцев, в том числе 1741 ребенка и 572 женщины. В эту цифру не включены жители Газы, которые умерли из-за употребления загрязненной воды или отсутствия доступа к медицинской помощи. Сюда также не входит растущее число молодежи Газы, которая, потеряв всякую надежду и борясь с глубокой депрессией, покончила жизнь самоубийством.

Я провел семь лет, освещая конфликт, четыре из них в качестве руководителя ближневосточного бюро The New York Times. Я стоял над телами израильских жертв взрывов автобусов в Иерусалиме, совершенных палестинцами-самоубийцами. дебомбардировщики. Я видел ряды трупов, в том числе детей, в коридорах больницы Дар Аль-Шифа в городе Газа. Я видел, как израильские солдаты насмехались над маленькими мальчиками, которые в ответ бросали камни, а затем были жестоко расстреляны в лагере беженцев Хан-Юнис. Я укрывался от бомб, сброшенных израильскими военными самолетами. Я перелез через обломки разрушенных палестинских домов и многоквартирных домов вдоль границы с Египтом. Я брал интервью у окровавленных и ошеломленных выживших. Я слышал душераздирающие вопли матерей, оплакивающих трупы своих детей.

Я прибыл в Иерусалим в 1988 году. Израиль был занят дискредитацией и маргинализацией светского аристократического палестинского руководства Фейзеля аль-Хусейни и изгнанием иорданских администраторов с оккупированного Западного берега. Это светское и умеренное руководство было заменено Организацией освобождения Палестины (ООП) и Ясиром Арафатом. Но Арафат, весьма вероятно отравленный Израилем, и ООП также были безжалостно оттеснены Израилем. На смену ООП пришел ХАМАС, который Израиль открыто поддерживал в качестве противовеса ООП.

Эскалация жестокости Израиля по отношению к палестинцам отражается в растущей жестокости палестинцев. Группы сопротивления – это двойники Израиля. Израиль верит, что с искоренением Хамаса палестинцы станут послушными. Но история показала, что как только одно палестинское движение сопротивления уничтожается, его место занимает более опасное и радикальное.

Убийцы подпитывают друг друга. Я видел это в этнических войнах в Боснии. Когда религия и национализм используются для освящения убийства, правил не существует. Это битва между светом и тьмой, добром и злом, Богом и сатаной. Рациональный дискурс изгнан.

«Сон разума, — как сказал Франсиско Гойя, — рождает чудовищ».

Еврейским экстремистам, фанатичным сионистам и религиозным фанатикам в нынешнем израильском правительстве нужен Хамас. Месть – это психологический двигатель войны. Те, кого собираются убить, становятся бесчеловечными. Они не достойны сочувствия и справедливости. Жалость и горе испытывают исключительно к себе. Израиль клянется искоренить дегуманизированную массу, олицетворяющую абсолютное зло. Увечные и мертвые в секторе Газа, а также увечные и мертвые в израильских городах и кибуцах являются жертвами одних и тех же темных похотей.

«Из насилия рождается только насилие, — пишет Примо Леви, — в результате маятникового движения, которое с течением времени вместо того, чтобы затихать, становится все более неистовым».

Администрация Байдена пообещала Израилю безоговорочную поддержку и поставки оружия. Авианосная ударная группа авианосца USS Gerald R. Ford была развернута в восточной части Средиземного моря, чтобы «сдержать любого игрока», который может расширить конфликт между Израилем и ХАМАС. В состав авианосной группы входят авианосец ВМС США «Джеральд Р. Форд»; восемь эскадрилий штурмовиков и самолетов поддержки; ракетный крейсер типа «Тикондерога» «Нормандия»; а также эсминцы управляемого ракетного оружия класса «Арли-Берк» USS Thomas Hudner, USS Ramage, USS Carney и USS Roosevelt, согласно заявлению Пентагона.

США, как и в прошлом, игнорируют гораздо большие жертвы и разрушения, а также незаконную оккупацию, которую Израиль применяет к палестинцам, или периодические военные кампании — это пятое крупное военное нападение Израиля на сектор Газа за 15 лет. — против мирного населения.

Израиль заявляет, что после вторжения обнаружил 1500 тел боевиков ХАМАС. Это цифра больше, чем 1300 жертв израильтян. Я подозреваю, что почти все погибшие боевики Хамаса были молодыми людьми, родившимися в концентрационном лагере Газы, которые никогда не видели тюрьму под открытым небом снаружи, пока не прорвались через барьеры безопасности, возведенные Израилем. Если бы боевики Хамаса обладали технологическим арсеналом смерти Израиля, они могли бы совершать убийства более эффективно. Но они этого не делают. Их тактика представляет собой более грубую версию той тактики, которую Израиль использовал против них на протяжении десятилетий.

Я знаю эту болезнь, превознесение расы, религии и нации, обожествление воина, мученика и насилия, прославление жертвенности. Святые воины верят, что только они обладают добродетелью и мужеством, в то время как их враг коварен, труслив и злобен. Они считают, что только они имеют право на месть. Боль за боль. Кровь за кровь. Ужас за ужас. В безумии есть устрашающая симметрия, отказ от того, что значит быть человечным и справедливым.

Т.Э. Лоуренс называет этот цикл насилия «кольцами печали».

Как только эти огни зажгутся, они легко могут перерасти в пожар.

Израильские танки и солдаты, чтобы предотвратить нападение Хезболлы в поддержку палестинцев, были переброшены на границу с Ливаном. Израильские силы убили боевиков «Хезболлы», а также журналиста агентства Reuters, который видел, как «Хезболла» в ответ выпустила ракеты. Министр национальной безопасности Израиля Итамар Бен-Гвир объявил, что раздаст 10 000 автоматов израильским поселенцам, которые устроили кровавые беспорядки в палестинских деревнях на Западном Берегу. Израиль c тех пор, как ХАМАС начал атаку 7 октября, на оккупированном Западном Берегу погиб по меньшей мере 51 палестинец.

Психолог Ролло Мэй пишет:

В начале каждой войны… мы торопливо превращаем нашего врага в образ демона; и тогда, поскольку мы сражаемся с дьяволом, мы можем перейти на военную позицию, не задавая себе всех трудных и духовных вопросов, которые вызывает война. Нам больше не придется осознавать, что те, кого мы убиваем, такие же люди, как и мы сами.

Убийства и пытки, чем больше они продолжаются, заражают преступников и общество, которое оправдывает их действия. Они лишают профессиональных инквизиторов и убийц способности чувствовать. Они питают инстинкт смерти. Они расширяют моральный вред войны.

Израиль научил палестинцев общаться примитивным воем ненависти, войны, смерти и уничтожения. Но больше всего я боюсь не нападения Израиля на сектор Газа. Именно соучастие международного сообщества санкционирует геноцид Израиля и ускоряет цикл насилия, которое оно, возможно, не сможет контролировать.

------------------------

Fascism Comes to America

by

CHRIS HEDGES

OCT 8 2023

https://chrishedges.substack.com/p/fascism-comes-to-america/comments

The failure of the liberal class to halt the corporate assault o­n working people has spawned an ascendant Christian fascism that is poised to seize power and radically reshape America.

The Last Piggy Bank - by Mr. Fish

The parting gift, I expect, of the bankrupt liberalism of the Democratic Party will be a Christianized fascist state. The liberal class, a creature of corporate power, captive to the war industry and the security state, unable or unwilling to ameliorate the prolonged economic insecurity and misery of the working class, blinded by a self-righteous woke ideology that reeks of hypocrisy and disingenuousness and bereft of any political vision, is the bedrock o­n which the Christian fascists, who have coalesced in cult-like mobs around Donald Trump, have built their terrifying movement.

Trump, as the writer Jeff Sharlet points out, has morphed from the Elmer Gantry huckster of politics — holding out the illusion that we can all get rich like him — to the peddler of dark conspiracies about the deep state and pedophiles running the Democratic Party, to full blown fascism. If he comes back to power the nihilistic violence that plagues the country, with over 500 mass shootings this year alone, will explode. Conspiracy theorists will threaten and murder “enemies” and “traitors” with impunity. The judiciary, law enforcement and legislative bodies — currently in a state of paralysis — will be transformed into organs of personal and political vengeance. The censorship by stealth practiced by Silicon Valley and the Democrats will become crude, overt and pervasive. The military, already infested with commissar-like Christian fascist chaplains, will be led by true believers such as retired lieutenant general Michael Flynn. It can happen here, as Sinclair Lewis predicted.

Blaming Russia, or third party candidates who never poll in significant numbers for the election of Trump and the rise of Christian fascism, is infantile. The Libertarian Party received 1.2 percent of the vote in the last presidential election. The Greens, 0.26 percent. The death blow to democracy is not those who vote for fringe parties, but apathy. Eighty million eligible voters did not vote in the last presidential election, no doubt because they did not expect much to change in their lives whoever was in office. And they were probably right.

The root cause of our political distress lies with a liberal class that places corporate and personal profit above the common good. Liberals have conspired, since the presidency of Bill Clinton, to strip the country of manufacturing, and with it, jobs that sustained the working class. They have been partners in the transformation of democratic institutions into tools to consolidate the power and wealth of corporations and the ruling oligarchs. They forgot the fundamental lesson of fascism. Fascism is always the bastard child of bankrupt liberalism. This was true in Weimar Germany. It was true in Italy. It was true in the former Yugoslavia with its warring ethnic factions. And it is true in the United States.

“Our time more closely resembles the 1930s than it does the 1990s,” Benjamin Carter Hett writes in the introduction to his book “The Death of Democracy: Hitler’s Rise to Power and the Downfall of the Weimar Republic.”

The billionaires and corporations, whose sole obsession is the greater accumulation of wealth and power, will accommodate themselves to the Christian fascists, as the German industrialists did to the Nazi Party. Fascism, after all, is a faux populism. It is an efficient mechanism for abolishing labor unions and using fear and coercion, including violence, to prevent rival mass movements. Trump, back in power, will demand that he, his family and inner circle, profit from power. The billionaire class and corporations will shower him and his buffoonish court with wealth in exchange for the ability to exploit with impunity and demolish government regulations and oversight. Fascist leaders, including Trump, have nothing but contempt for their followers. They share this trait with the titans of business.

We were warned. The seeds of fascism, like the climate emergency, were apparent decades ago. The leading scholars of fascism told us that unless American society halted its slide to ever greater levels of social inequality and returned democratic power to a betrayed populace, fascism would metastasize and consume the state. The ruling class, blinded by greed, a lust for power and willful ignorance, was as deaf to these warnings as they were to those of climate scientists.

Robert O. Paxton, who taught European history at Columbia Unhiversity, in 2004 wrote “The Anatomy of Fascism.” He explained that “the language and symbols of authentic American fascism” would “have little to do with the original European models. They would have to be familiar and reassuring to loyal Americans as the language and symbols of the original fascism were familiar and reassuring to many Italians and Germans, as Orwell suggested.”

Fascist leaders always appropriate national and religious language, symbols and myths. Germany’s fascism was rooted in Teutonic legends. Italy’s fascism was grounded in the ancient Roman Empire. Francisco Franco’s fascism was fused with the Catholic Church. Fascists do not seek to be exotic. They seek to be familiar.

“No swastikas in an American fascism, but Stars and Stripes (or Stars and Bars) and Christian crosses,” Paxton writes. “No fascist salute, but mass recitations of the pledge of allegiance. These symbols contain no whiff of fascism in themselves, of course, but an American fascism would transform them into obligatory litmus tests for detecting the internal enemy.”

Fritz Stern, a refugee from Hitler’s Germany and a leading scholar of German fascism, warned a year later in 2005 of the looming danger posed by a Christian fascism when he was awarded a prize by the Leo Baeck Institute.

“Twenty years ago, I wrote an essay called ‘National Socialism as Temptation,’ about what it was that induced so many Germans to embrace the terrifying specter,” Stern told his audience. “There were many reasons, but at the top ranked Adolf Hitler himself, a brilliant populist manipulator who insisted and probably believed that Providence had chosen him as Germany's savior, a leader charged with executing a divine mission. God had been drafted into national politics before, but Hitler's success in fusing racial dogma with Germanic Christianity was an immensely powerful element in his electoral campaigns. Some people recognized the moral perils of mixing religion and politics, but many more were seduced by it. It was the pseudo religious transfiguration of politics that largely ensured his success, notably in Protestant areas.”

Stern, who wrote “"The Politics of Cultural Despair: A Study in the Rise of the Germanic Ideology” and was university professor emeritus at Columbia University, devoted his career to analyzing how German fascism was made possible. He intimately grasped from his experience growing up in Nazi Germany, and his scholarship, how democracies disintegrated. He saw the deadly warning signs. He knew the seduction fascism held for the disenfranchised.

“There was a longing in Europe for fascism before the name was ever invented,” he told me in an interview in 2005 for The New York Times. “There was a longing for a new authoritarianism with some kind of religious orientation and above all a greater communal belongingness. There are some similarities in the mood then and the mood now, although also significant differences.”

Stern, who died in 2016, said fascist movements were fertilized by widespread despair, feelings of exclusion, worthlessness, powerlessness and economic deprivation. Those who felt abandoned were easy targets for demagogues who peddled magical thinking and who had refined the art of the “mass manipulation of public opinion, often mixed with mendacity and forms of intimidation.”

Noam Chomsky, in an interview I did with him in 2010, also saw the ominous route we were traveling.

“It is very similar to late Weimar Germany,” Chomsky told me when I called him at his office in Cambridge, Mass. “The parallels are striking. There was also tremendous disillusionment with the parliamentary system. The most striking fact about Weimar was not that the Nazis managed to destroy the Social Democrats and the Communists but that the traditional parties, the Conservative and Liberal parties, were hated and disappeared. It left a vacuum which the Nazis very cleverly and intelligently managed to take over.”

Jeff Sharlet, who has reported for two decades o­n the far-right, makes the same point about the Americanized face of fascism in his book “The Undertow: Scenes from a Slow Civil War.”

Sharlet notes that “the purification project of the old fascism has also ‘been proved’ too extreme to be practical for a nation in which the Rightest ascendancy can contend for the loyalty of a third of Latinx voters. The time, White supremacy welcomes all. Or, at least, a sufficient veneer of ‘all’ to reassure its more timid adherents that border walls and ‘Muslim bans’ and ‘kung flu’ and ‘Black crime’ and ‘replacement theory’ somehow do not add up to the dreaded r-word, which anyway these days, in the new authoritarian imagination, o­nly happens in ‘reverse,’ against White people.”

And how do fascists define the internal enemy?

The internal enemy, Paxton writes, is accused of seeking to revoke “the First Amendment, separation of Church and State (creches o­n the lawns, prayers in schools), efforts to place controls o­n gun ownership, desecrations of the flag, unassimilated minorities, artistic license, dissent and unusual behavior of all sorts that could be labeled antinational or decadent.”

Fascist movements derive their justification for indiscrimiant violence from the blood of martyrs. Ashli Babbitt, who was shot dead during protests o­n January 6, by a Black Capitol Hill police officer, is an updated version of the Nazi’s first holy martyr, Horst Wessel. Trump, o­n trial for fraud is, in the eyes of his supporters, being martyred by the courts.

“It is the first death which infects everyone with the feeling of being threatened,” Elias Canetti writes in “Crowds and Power”. “It is impossible to overrate the part played by the first dead man in the kindling of wars. Rulers who want to unleash war know very well that they must procure or invent a first victim. It need not be anyone of particular importance, and can even be someone quite unknown. Nothing matters except his death; and it must be believed that the enemy is responsible for this. Every possible cause of his death is suppressed except o­ne; his membership of the group to which o­ne belongs o­neself.”

When I finished two years of reporting across the country in 2006 for my book “American Fascists: The Christian Right and the War o­n America” I was convinced Christian nationalism was fascist and an existential threat to our democracy. The liberal church, rather than call the Christian fascists out as heretical, foolishly embraced dialogue, giving the Christian fascists a religious legitimacy. It was a disastrous mistake. This failure, coupled with the refusal by the ruling class to address the dislocation and financial distress of workers and their families who flocked to the megachurches, ensured the ascendancy of our homegrown fascism. We would either reintegrate the working class into society, which meant well-paying stable jobs and a halt to the mercenary exploitation by corporations, I wrote then, or continue down the road to fascism. Now, here we are.

“The radical Christian Right calls for exclusion, cruelty and intolerance in the name of God,” I wrote in the final chapter of American Fascists. “Its members do not commit evil for evil’s sake. They commit evil to make a better world. To attain this better world, they believe, some must suffer and be silenced, and at the end of time those who oppose them must be destroyed. The worst suffering in human history has been carried out by those who preach such grand utopian visions, those who seek to implant by force their narrow, particular version of goodness.”

------------------------

КРИС ХЕДЖЕС

Фашизм приходит в Америку

8 ОКТЯБРЯ 2023

https://chrishedges.substack.com/p/fascism-comes-to-america/comments

Неспособность либерального класса остановить корпоративное нападение на трудящихся породила восходящий христианский фашизм, который готов захватить власть и радикально изменить Америку.

Последняя копилка - мистер Фиш

Я ожидаю, что прощальным подарком обанкротившегося либерализма Демократической партии станет христианизированное фашистское государство. Либеральный класс, порождение корпоративной власти, пленник военной промышленности и государства безопасности, неспособный или не желающий улучшить длительную экономическую нестабильность и нищету рабочего класса, ослепленный самодовольной проснувшейся идеологией, от которой пахнет лицемерием и неискренностью. Лишенный какого-либо политического видения, он является основой, на которой христианские фашисты, сплотившиеся в культовую толпу вокруг Дональда Трампа, построили свое ужасающее движение.

Трамп, как отмечает писатель Джефф Шарлет, превратился из политического торгаша Элмера Гантри, питающего иллюзию, что мы все можем разбогатеть, как он, в торговца темными заговорами о глубинном государстве и педофилах, управляющих Демократической партией. до полномасштабного фашизма. Если он вернется к власти, нигилистическое насилие, охватившее страну: только в этом году произошло более 500 массовых расстрелов, взорвется. Теоретики заговора будут безнаказанно угрожать и убивать «врагов» и «предателей». Судебные, правоохранительные и законодательные органы, находящиеся в настоящее время в состоянии паралича, будут преобразованы в органы личной и политической мести. Скрытая цензура, практикуемая Кремниевой долиной и демократами, станет грубой, открытой и повсеместной. Армию, уже наполненную христианскими фашистскими капелланами, похожими на комиссаров, будут возглавлять истинно верующие, такие как генерал-лейтенант в отставке Майкл Флинн. Это может произойти здесь, как и предсказывал Синклер Льюис.

Обвинять в избрании Трампа и подъеме христианского фашизма Россию или сторонних кандидатов, которые никогда не голосовали в значительном количестве, инфантильно. Либертарианская партия получила 1,2 процента голосов на последних президентских выборах. «Зеленые» — 0,26 процента. Смертельный удар по демократии наносят не те, кто голосует за маргинальные партии, а апатия. Восемьдесят миллионов избирателей, имеющих право голоса, не голосовали на последних президентских выборах, без сомнения, потому, что они не ожидали больших изменений в своей жизни, кто бы ни находился у власти. И они, вероятно, были правы.

Коренная причина наших политических проблем кроется в либеральном классе, который ставит корпоративную и личную прибыль выше общего блага. Со времен президентства Билла Клинтона либералы сговорились лишить страну промышленного производства, а вместе с ним и рабочих мест, которые поддерживали рабочий класс. Они были партнерами в трансформации демократических институтов в инструменты консолидации власти и богатства корпораций и правящих олигархов. Они забыли фундаментальный урок фашизма. Фашизм всегда является внебрачным ребенком обанкротившегося либерализма. Так было и в Веймарской Германии. Это было правдой в Италии. Так было и в бывшей Югославии с ее враждующими этническими группировками. И это правда в Соединенных Штатах.

«Наше время больше напоминает 1930-е годы, чем 1990-е», — пишет Бенджамин Картер Хетт во введении к своей книге «Смерть демократии: приход Гитлера к власти и падение Веймарской республики».

Миллиардеры и корпорации, чьей единственной навязчивой идеей является большее накопление богатства и власти, приспособятся к христианским фашистам, как это сделали немецкие промышленники к нацистской партии. В конце концов, фашизм — это искусственный популизм. Это эффективный механизм упразднения профсоюзов и использования страха и принуждения, включая насилие, для предотвращения конкурирующих массовых движений. Трамп, вернувшись к власти, потребует, чтобы он, его семья и ближайшее окружение получали прибыль от власти. Класс миллиардеров и корпорации осыпают его и его шутовскую свиту богатством в обмен на возможность безнаказанно эксплуатировать и разрушать правительственные постановления и надзор. Фашистские лидеры, включая Трампа, не испытывают ничего, кроме презрения к своим последователям. Они разделяют эту черту с титанами бизнеса.

Нас предупредили. Семена фашизма, как и климатическая чрезвычайная ситуация, были очевидны десятилетия назад. Ведущие исследователи фашизма говорили нам, что, если американское общество не остановит сползание к еще более высокому уровню социального неравенства и не вернет демократическую власть преданному населению, фашизм метастазирует и поглотит государство. Правящий класс, ослепленный жадностью, жаждой власти и умышленным невежеством, был так же глух к этим предупреждениям, как и к предупреждениям ученых-климатологов.

Роберт О. Пакстон, преподававший европейскую историю в Колумбийском университете, в 2004 году написал «Анатомию фашизма». Он объяснил, что «язык и символы подлинного американского фашизма» «имеют мало общего с оригинальными европейскими моделями. Они должны быть знакомыми и обнадеживающими для лояльных Американцев. Как предположил Оруэлл, американцы, поскольку язык и символы первоначального фашизма, были знакомы и обнадеживали многих итальянцев и немцев».

Фашистские лидеры всегда присваивают национальный и религиозный язык, символы и мифы. Немецкий фашизм уходит корнями в тевтонские легенды. Итальянский фашизм зародился в древней Римской империи. Фашизм Франсиско Франко слился с католической церковью. Фашисты не стремятся к экзотике. Они стремятся быть знакомыми.

«В американском фашизме нет свастики, но есть звезды и полосы (или звезды и полосы) и христианские кресты», — пишет Пакстон. «Не фашистское приветствие, а массовое произнесение клятвы верности. Эти символы сами по себе, конечно, не содержат в себе никакого запаха фашизма, но американский фашизм превратил бы их в обязательные лакмусовые бумажки для выявления внутреннего врага».

Фриц Штерн, беженец из гитлеровской Германии и ведущий исследователь немецкого фашизма, год спустя, в 2005 году, предупредил о надвигающейся опасности, исходящей от христианского фашизма, когда ему была вручена премия Института Лео Бека.

«Двадцать лет назад я написал эссе под названием «Национал-социализм как искушение» о том, что побудило так много немцев принять этот ужасающий призрак», — сказал Штерн своей аудитории. «Причин было много, но на вершине стоял сам Адольф Гитлер, блестящий популист-манипулятор, который настаивал и, вероятно, верил, что Провидение избрало его спасителем Германии, лидером, которому поручено выполнить божественную миссию. Бог и раньше привлекался в национальную политику, но успех Гитлера в объединении расовых догм с германским христианством стал чрезвычайно мощным элементом в его избирательных кампаниях. Некоторые люди осознавали моральную опасность смешения религии и политики, но многих это соблазнило. Именно псевдорелигиозное преображение политики во многом обеспечило его успех, особенно в протестантских регионах».

Штерн, написавший «Политику культурного отчаяния: исследование подъема германской идеологии» и являвшийся почетным профессором Колумбийского университета, посвятил свою карьеру анализу того, как немецкий фашизм стал возможен. На своем опыте он глубоко усвоил рост в нацистской Германии, и его стипендия, как распадались демократии. Он видел смертельные предупредительные знаки. Он знал, какой соблазн фашизм приготовил для бесправных.

«В Европе существовала тоска по фашизму еще до того, как это название было изобретено», — сказал он мне в интервью The New York Times в 2005 году. «Было стремление к новому авторитаризму с какой-то религиозной ориентацией и, прежде всего, большей общественной принадлежностью. Есть некоторое сходство в настроении тогда и в настроении сейчас, хотя есть и существенные различия».

Штерн, который умер в 2016 году, сказал, что фашистские движения были подпитаны широко распространённым отчаянием, чувством исключенности, бесполезности, бессилия и экономических лишений. Те, кто чувствовал себя брошенным, были легкой мишенью для демагогов, которые пропагандировали магическое мышление и усовершенствовали искусство «массового манипулирования общественным мнением, часто смешанного с ложью и формами запугивания».

Ноам Хомский в интервью, которое я дал ему в 2010 году, также увидел зловещий маршрут, по которому мы шли.

«Он очень похож на позднюю Веймарскую Германию», — сказал мне Хомский, когда я позвонил ему в его офис в Кембридже, штат Массачусетс. «Параллели поразительны. Было также огромное разочарование в парламентской системе. Самым поразительным фактом в Веймаре было не то, что нацистам удалось уничтожить социал-демократов и коммунистов, а то, что традиционные партии, консервативная и либеральная, были ненавидимы и исчезли. В результате образовался вакуум, который нацистам очень ловко и разумно удалось захватить».

Джефф Шарлет, который в течение двух десятилетий писал статьи о крайне правых, высказывает то же самое об американизированном лице фашизма в своей книге «Отлив: сцены медленной гражданской войны».

Шарлет отмечает, что «проект очищения от старого фашизма также «оказался» слишком радикальным, чтобы быть практичным для нации, в которой правые силы могут претендовать на лояльность трети латиноамериканских избирателей. Время, когда превосходство белых приветствует всех. Или, по крайней мере, достаточная видимость «всего», чтобы убедить своих более робких приверженцев в том, что пограничные стены, «мусульманские запреты», «кунг-грипп», «черная преступность» и «теория замещения» каким-то образом не складываются в ужасную ситуацию. – слово, которое, в любом случае, в наши дни, в новом авторитарном воображении, происходит только «обратно» против белых людей».

А как фашисты определяют внутреннего врага?

Внутренний враг, пишет Пакстон, обвиняется в стремлении отменить «Первую поправку», отделение церкви от государства (ясли на лужайках, молитвы в школах), попытки установить контроль над владением оружием, осквернение флага, неассимилированные меньшинства, творческая лицензия, инакомыслие и необычное поведение любого рода, которое можно назвать антинациональным или декадентским».

Фашистские движения черпают оправдание неизбирательного насилия в крови мучеников. Как Хли Бэббит, застреленный во время протестов 6 января офицером полиции Черного Капитолийского холма, представляет собой обновленную версию первого святого мученика нацистов Хорста Весселя. Трамп, которого судят за мошенничество, в глазах его сторонников становится мучеником в суде.

«Это первая смерть, которая заражает каждого чувством угрозы», — пишет Элиас Канетти в «Толпе и власти». «Невозможно переоценить роль первого мертвеца в разжигании войн. Правители, желающие развязать войну, прекрасно знают, что им необходимо найти или придумать первую жертву. Это не обязательно должен быть кто-то особенный, а может быть даже кто-то совершенно неизвестный. Ничто не имеет значения, кроме его смерти; и надо полагать, что ответственность за это несет враг. Все возможные причины его смерти замалчиваются, кроме одной; его членство в группе, к которой принадлежишь сам».

Когда в 2006 году я закончил два года репортажей по всей стране для своей книги «Американские фашисты: христианское право и война с Америкой», я был убежден, что христианский национализм был фашистским и представлял собой экзистенциальную угрозу нашей демократии. Либеральная церковь вместо того, чтобы объявить христианских фашистов еретиками, по глупости пошла на диалог, придав христианским фашистам религиозную легитимность. Это была катастрофическая ошибка. Эта неудача, в сочетании с отказом правящего класса решить проблему дислокации и финансовых затруднений рабочих и их семей, стекавшихся в мегацеркви, обеспечила господство нашего доморощенного фашизма. Мы либо реинтегрируем рабочий класс в общество, что означало хорошо оплачиваемую стабильную работу и прекращение наемнической эксплуатации со стороны корпораций, писал я тогда, либо продолжим идти по пути фашизма. Итак, мы здесь.

«Радикальные правые христиане призывают к исключению, жестокости и нетерпимости во имя Бога», — написал я в последней главе книги «Американские фашисты». «Ее члены не совершают зла ради зла. Они совершают зло, чтобы сделать мир лучше. Они верят, что для достижения этого лучшего мира некоторые должны страдать и молчать, а в конце времен те, кто им противостоит, должны быть уничтожены. Худшие страдания в истории человечества причинили те, кто проповедует такие грандиозные утопические видения, те, кто пытается силой насаждать свою узкую, особуюверсию добра».

Комментарий Льва Семашко.

Но никто не знает научной и всеобщей версии добра, которую открыл только Махатма Ганди в своих Ньютоновских варнах/сферонах доисторической Индии. Автор, к сожалению, этого не знает, поэтому его картина американского фашизма оказывае6тся столь же узкой и ложной, как и сам фашизм. Его научный анализ может быто в свете Гандианской миротворческой науки сфероники как научной идеологии всеобщих сферонов:

https://peacefromharmony.org/?cat=en_c&key=1152

https://peacefromharmony.org/?cat=ru_c&key=1050

28-10-23

------------------------